Мокруха

— А чего ты хотел? В следственной части у них половина следователей осталась, — отмахнулась Светлана. — Некоторые районы вообще без следователей. Они нам и раньше все дела спихивали, а теперь у них просто выхода нет.

— Да, довели до ручки, — кивнул Норгулин.

— Все бегут, — продолжила Светлана. — И ведь специалисты какие — это вам не выпускники юридического колледжа для слабоумных детей денежных родителей… В арбитраже одно выигранное дело — трехлетняя зарплата следователя. Нотариат всегда пристанищем для двоечников считался, теперь же нотариус свободно зарабатывает по десять тысяч долларов в месяц… Прокурор области стыдит своих: где ваша совесть, любовь к закону и справедливости? Не всякий голодный желудок может эти понятия переварить.

— Значит, от Парамонова мы помощи не дождемся, — вздохнул Норгулин. — Жалко. Специалист он отличный… Что нового по делу? Так и топчемся на месте?

— Так и топчемся, — кивнул Рудаков.

— Где Глен — неизвестно.

— Может, его грохнули? — предположил Рудаков.

— Хотелось бы надеяться, но это дерьмо везде выплывет… Мы его даже не объявили в федеральный розыск.

— А как мы его объявим? — подала голос Светлана. — Против него ни одного доказательства нет, а ваши оперативные данные, сами знаете, к делу не подошьешь.

— Ох, крючкотворы вы, следователи, — покачал головой Норгулин.

— Угрозыск, кстати, на это дело плюнул, — сказал Рудаков. — У них маньяк не пойман, а он вчера уже восьмую жертву задушил. Угрозыск Медведь и его убийца не интересуют. Бандит бандита убил.

— Предлагаешь и нам плюнуть? — спросил Норгулин.

— Не знаю, — пожал плечами Рудаков. — В отделе десять человек, а на нас свалена половина руоповских дел. Да еще на город вон какая волна преступности накатила.

После смерти Медведя настал «черный сентябрь» — дождливый осенний холодный месяц с грохотом автоматных очередей на улицах города. Ощутив себя без хозяйского ока, бригады пошли вразнос. Кувалда реализовал давнюю мечту и схлестнулся с азербайджанцами. В здание администрации рынка была брошена граната, у ночного клуба расстреляны двое азербайджанцев и взорвана машина Анвара, правда, хозяина в ней не было. Азеры в ответ взорвали офис «Сиреневого медведя» — главной фирмы, где группировка Кувалды отмывала преступные доходы. Откуда-то вылезли чеченцы, о которых в городе уже давно не слышали. Какие-то малоизвестные группировки обнаглели до того, что начали делить территорию, раньше принадлежавшую Медведю. Уложили уже полно народу. Норгулин с Рудаковым не расстраивались бы особенно, но в результате перестрелок погибла восьмилетняя девочка. В боевом раже киллер полоснул и по ней из автомата. Специально. Такого давно не бывало. Поэтому решили с тем киллером особо не церемониться. Трое суток день и ночь работали и наконец настигли быка на съемной хате. Собровцы залетели в квартиру, киллер сунул руку под подушку, но, увидев, что дело тухлое, сделал привычный жест «хенде хох». Под подушкой у него лежал пистолет. Начальник отделения СОБРа Неверов, вспомнив Афган, всадил ему пулю в лоб.

— Все равно судьи, суки, пару лет дадут, и выйдет убийца ребенка на свободу, — сказал Неверов, взводя затвор обнаруженного под подушкой пистолета и кладя его в руку убитого…

Оперативники РУОПа уже начинали выдыхаться. Каждый день бандиты назначали друг другу «стрелки» и разборки. Получив очередную информацию, Норгулин вытаскивал из сейфа автомат ПП, писал заявку на участие СОБРа и ехал к месту побоища. За последние две недели изъяли четырнадцать пистолетов, два помповых ружья и четыре автомата. Уже начинался октябрь, но кутерьма продолжалась.

— Надо доводить это дело до конца, — сказал Павел. — Я уже говорил, что Глен зажился. Такие твари не могут ходить по земле. Нам нужно только узнать, где он скрывается. Остальное — не наша забота. И еще надо вычислить его бригаду. Мы не имеем понятия, с кем он действовал. Кстати, как у тебя с отработкой связей?

— Глухо. Похоже, после того как Глен откололся от Медведя, он набрал себе команду из посторонних, — сказал старший оперуполномоченный Васютин. — Друзей у него не было сроду. Я нашел его бабу, но она ничего мне не сказала. «Не знаю, кто друзья Глена».

— А придавить ее?

— Чем? Она упрямая как ослица. Моментально закрывается — глаза круглые, лицо бледное, и трещит как автомат: ничего не знаю.

— Мать? Участковый? Источники по месту жительства?

— Тоже глухо. После размолвки с Медведем у него появились деньги, он снял квартиру, и мать о том, чем он там занимался и с кем общался, не знает. — Васютин развел руками. — Из старых знакомых она назвала только некоего Брендюгина. Я с ним пытался встретиться, но пока не получилось.

— И не получится, — сказал Рудаков. — Он в бегах. Помнишь его, Паш?

— Которого мы с оружием взяли? Ты его почти расколол, а прокурор отпустил… Что еще по связям? Этого мало.

— Еще я сделал запрос по его старым делам. Глинский проходил восемь лет назад по одному делу, но выкрутился.

— Это мы знаем, — кивнул Павел.