Мокрый контакт (СИ)

Первым начинает хохотать сидящий на полу Чонин. Просто утыкается лбом Чанёлю в живот и ржёт. Это до безумия приятно и щекотно, а сама ситуация нелепа до абсурда, поэтому Чанёль следует примеру Чонина и громко хохочет, запрокинув голову. Бэкхён ослабевшими руками пытается всё ещё утянуть Чанёля на кровать, но тоже начинает смеяться.

Пока все умирают от смеха, Чонин тихо возится на полу. Чанёль перестаёт смеяться, когда руки Чонина ложатся на его бёдра. Торопливо высвобождает собственные руки из хватки Бэкхёна и успевает приподняться на локтях и поймать слегка безумный взгляд Чонина. Тот стоит на коленях у края кровати, смотрит на него и резко дёргает за бёдра, насаживая на член. От неожиданности Чанёль вскидывается, хватается за Чонина, шумно выдыхает и прижимается к твёрдым полным губам. Замирает, дрожа, потому что за спиной у него оказывается Бэкхён, обнимает, позволяя опереться на свою грудь, и целует в шею.

Чонин сдвигает руки, чтобы удобнее было держаться за бёдра Чанёля, немного отодвигается и снова бросает себя к Чанёлю, входит глубоко со звонким шлепком, отрывисто целует и начинает двигаться быстрее, вновь ударяя бёдрами о ягодицы. Чанёль едва может держаться дрожащими руками за Чонина. Если бы не опора в виде Бэкхёна за спиной и надёжные объятия — свалился бы. При быстрых толчках он спиной чувствует, как о кожу трётся член Бэкхёна. Чувствует, как крепко его держит Бэкхён. И чувствует губы и язык Бэкхёна на оставленной Чонином метке. Припухшие ранки от зубов слабо ноют и саднят даже от легчайших прикосновений, и это оттеняет шквал удовольствия, охватывающий тело.

Чонин вбивается в Чанёля уже с исступлённостью, торопливо и сильно одновременно, успевая обжигать губы отрывистыми поцелуями. Чанёль сминает в кулаке влажные пряди на затылке Чонина и слабо тянет к себе, желая продлить поцелуи и не отпускать губы Чонина. Мышцы на животе почти сводит судорогой от накаляющегося напряжения и внутренней пульсации, а задница горит от частых и чувствительных шлепков. Крепкий член трётся от стенки так быстро, что внутри уже невыносимо горячо. И всё горячее до той степени, что каждый новый толчок порождает щекотку из покалываний на кончиках пальцев рук и ног вплоть до того, что Чанёль не в силах больше контролировать собственные движения.

Он вспоминает, каково это — таять от тянущей боли от укуса и всё сильнее и чаще сжиматься на члене, лишь бы что-то сделать с безумным цветным комом из обострившихся до предела эмоций. Чонин с такой одержимостью целует и зализывает следы от собственных зубов на его коже, что Чанёль, кажется, заходится в оргазме в большей степени именно из-за этого.

Он дёргается всем телом, рвётся из объятий Бэкхёна, невольно насаживается на член Чонина до предела и наконец кончает, пачкая густыми каплями не только собственный живот, но даже грудь. Бэкхён со сдавленным стоном трётся о его спину. А Чонин резко прижимается к нему, впиваясь зубами в правое плечо до вызывающей облегчение боли, застывает на миг со сведёнными от напряжения мышцами, как будто вовсе не дышит, но после расслабляется и валится грудью на кровать.

Бэкхён в одиночку затаскивает их обоих к себе, Чонину подсовывает подушку под голову и обтирает краем простыни ягодицы Чанёля и бёдра с внутренней стороны, потом укладывается между ними и неутомимо вертится, разглядывая обоих с непосредственным любопытством, после чего неожиданно выдаёт:

— Надо научить Чонина делать минет.

— Нет уж… — бормочет Чанёль, переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку. Переводит дух и тихо продолжает: — У него от сильных эмоций челюсти неконтролируемо сжимаются. Не просто же так он такой кусачий. Если ему будет неприятно, больно или ещё что, то… Ну нафиг.

— Ну можно же просто попробовать, — не унывает Бэкхён. — Вдруг ему понравится.

— Пусть тогда на тебе пробует, а мне и так прекрасно. Только учти — если вдруг что, тебе уже никто не поможет. И если ему понравится, то точно цапнет. Особенность такая, ещё с детства. Его даже кормить с рук нельзя. Если пальцы начисто и не отхватит, то обкусает на совесть — шрамы останутся.

— Вообще-то я здесь и всё слышу, — мрачно ворчит Чонин.

— Ничего страшного. — Бэкхён утешающе гладит Чонина по голове, снова вертится, пихая обоих в бока острыми локтями, находит одеяло и кое-как укрывает им всех троих. — Мы просто прикидываем перспективы. И мне пришла в голову замечательная идея…

— Нет! — в один голос отрезают сразу Чонин и Чанёль, синхронно двигая локтями и фиксируя Бэкхёна на месте. Тот недовольно шипит, в очередной раз вертится, укладываясь поудобнее, и невозмутимо продолжает:

— Вы ж послушайте сначала.

— Хён-и.

— Так вот…

— Бэкхён!

— Хватит меня пихать с двух сторон!

— Ты, егоза…