Моль

Безумство? Вполне возможно. Такое чувство, что оно заразно, и передается воздушно-капельным путем. Но она не жалеет. Пока – нет. Его губы приближаются, а она невольно думает, что если ее зубы не перестанут стучать, то перед нею встанет реальная опасность откусить Василию язык. Если он, конечно, будет задействован в поцелуе. Первое робкое касание губ, и все ее страхи отступают. Никакой страсти. Нежность. Неуверенность… Скорее даже робость. Отстраняется резко. Будто не может поверить. Проводит пальцами по губам. У него даже пальцы совершенные… Света это отмечает краем сознания, внимательно наблюдая за реакцией мужчины. Сигарета, которая выпала из ее руки, дотлевает на полу. Легкий аромат табака и вишни наполняет ноздри. Но даже он не в силах перебить аромата Василия. В котором она тонет. Как и в его невозможных глазах.

- Ты такая красивая… Нереально просто, – говорит он. И Моль не сомневается, что Вася действительно так считает. Он бы не стал врать. Сейчас бы не стал…

- Ты тоже очень и очень красивый. Здесь. – Света проводит своей крупной ладонью по его совершенному лицу. - И здесь. – Рука опускается на сердце.

Он качает головой. Отрицает ее слова. Но слезы в его глазах только подтверждают сказанное. Плохой человек никогда не будет к себе строг. А Василий… Он не давал себе спуску.

- Красивый… - настаивает Моль. – Я очень рада, что прикоснулась краешком судьбы к такому человеку. Для меня честь - знать тебя.

Светлана не врет. В голове женщины, наконец, складывается пазл. Она действительно восхищена. Покорена силой его личности. Его непоколебимыми принципами. В один момент приходит осознание того, что он пожертвовал своей жизнью ради чего-то, необычайно важного. Она не знает, ради чего конкретно. И не станет спрашивать… Ей не нужно знать наверняка, чтобы быть уверенной.

- Ты больная, – говорит он, качая головой. При этом содержание слов никак не вяжется с выражением его лица. Оно такое детское и беззащитное, что у Светы начинает щипать в носу.

- Ты поэтому не хочешь поцеловать меня еще раз?

- Я хочу…

Василий растерян. Как никогда в жизни, пожалуй. Она делает что-то немыслимое. Задевает те струны души, которые, как он думал, были давным-давно оборваны… Но они целы. Немного расстроенные, неспособные звучать верно…

- Тогда поцелуй.

И он подчиняется. Касается губами рта, скул, дрожащих соленых век…

- Ты такая красивая… - шепчет в промежутках между поцелуями.

Это странно – забыть обо всем. Отбросить то, на чем долгие годы было сосредоточено внимание. Но он забыл… И неудачную поездку, и сорвавшиеся переговоры. Сейчас существовали только он и она. И нежность, окутавшая их. Касание губ, их общая дрожь и болезненное горькое сожаление. О том, чего был лишен, о том, что не случилось в его жизни. Если что-то и могло его окончательно сломить, то только это. Но он готов был рискнуть, вот только…

- Свет, пойдем домой. Тебе нельзя сидеть на полу.

Света моргает. Оглядывается растерянно, не понимая, почему он прервал их поцелуй. Серые стены гаража, ледяной пол, на котором она сидела, забыв обо всем.

- Хорошо… - Это правда не дело. Можно заболеть...

- Ты вставай, а я пока осмотрю машину. Если по нам попали, от нее нужно избавляться.

- А что же я скажу дяде Коле? – растерянно интересуется Света.

- А это кто? – задает встречный вопрос Василий, внимательно осматривая старенькое авто.

- Мой сосед с пятого этажа. Это благодаря ему машина в таком прекрасном состоянии.

- Вроде все цело. Сейчас долью горючки… Глядишь, и не догадается, что мы на ней рассекали. Это ты номера испачкала? – спрашивает, приковывая к себе Свету внимательным взглядом.

- Я. Так нас вряд ли вычислят. Таких машин в городе – полно. Не зная номера…

Он прерывает ее объяснения еще одним касанием губ. Стремительным и более напористым. Так же резко отстраняется:

- Ты сумасшедшая. На всю голову двинутая…

- Ага… Мы уже на этом сошлись. Я даже не спорю.

Василий улыбнулся. Впервые, пожалуй, настолько открыто… Взял стоящую в углу канистру, чтобы долить бензин.

- Не смей ее поднимать. Я сама, – запротестовала Света.

Василий покачал головой и продолжил свое занятие.

- У тебя сорвана спина.

- А ты после операции!

Василий промолчал. О том, что он не вполне здоров, ему не давало забыть собственное тело. Он катастрофически быстро уставал.

- Будем надеяться, что твой дядя Коля не помнит показаний спидометра. Но, на всякий случай, придумай что-нибудь правдоподобное.

- Хорошо, – согласилась Светлана. – Пойдем.

- Сейчас. Только номера вымою.