Молчаливая любовь

— Ты серьезно? — по-детски интересуется она.

Разминаюсь перед тем, как приступить к тяге железа.

Кира же садиться на рядом стоящую скамью, устраиваясь в турецкую позу.

— Абсолютно серьезно. Можешь собрать только все необходимое. Остальное доставят позже, — делаю махи руками и растягиваю мышцы шеи. — Собраться необходимо к среде.

— Почему вдруг возвращаемся? — такое чувство, что в ее глазах плещет восторг и страх одновременно.

— Настало время, — мой ответ короткий и загадочный. Как обычно.

— Ну, блин, Кутерин, не будь так скуп на информацию, хотя бы со мной, — она дует губы, как делала, когда была подростком. А спустя мгновение, ее словно озаряет. — Петров где-то лажанул?

— Да. С фирмой.

— Черт, — ворчит, опустив голову. — Так и знала, что в итоге он все погубит. Дай угадаю, это комплекс, который запланирован к стройке полтора года назад?

— Ну, если мы говорим об одном и том же, то да. С грунтом в итоге пошла какая-то лажа, наполовину отстроенный комплекс в данный момент не может быть достроен. Там явные нарушения. В лучшем исходе его лучше снести. Но, Петров пытается придумать другой вариант. Хотя, на мой взгляд, как ни крути, деньги будут потеряны.

— Говорила же, что это плохая идея, — Кира прячет лицо в своих ладонях, и бормочет в них еле слышно. — Господи, как же меня угодило с ним связаться?

— О, этот вопрос интересовал меня многие годы, — язва мое второе имя.

— Кутерин. — предупреждающе бурчит Кира, бросая на меня грозный взгляд.

— Молчу-молчу… присоединишься к тренировке?

— Нет, у тебя будет толстая жена.

Вскакивает со скамейки и скрывается за дверью.

Да плевать мне, какая будет моя жена. Толстая, худая. Неважно.

Но, такой была Кира первый месяц нахождения здесь, нескоро сотрется из моей памяти. Худая, вся в синяках, слабая, как травинка.

С момента нашего знакомства большую часть времени, я поддевал Киру славами и издевками, но, она никогда не давала мне фору.

И в тоже время… в наших задиристых отношениях, в трудные минуты мы всегда были друг у друга.

В день, когда проходили похороны моей мамы, я разрывался тоской и скорбью. Я не имею претензий к отцу, его тоже разрывало горе от потери любимой женщины. Но, смерть родителей и любимых для меня все-таки имеет различия в боли и тоске.

Тогда Арсеньевы приехали к нам.

Естественно взрослые были участливы и к моему горю, но в какой-то момент, я оказался один. Бродящий в одиночестве по нашему дому. Отданный на растерзание своей утрате. Я сдерживал слезы весть день, потому что не желал погружаться в эту тьму окончательно.

Мне было пять, но когда мне сообщили о смерти мамы, я словно вырос на несколько лет.

Услышав возню в одной из комнат, я зашел внутрь.

На большой кровати среди скрученных одеял и подушек, лежала маленькая Кира. Видимо, ее уложили спать, но она уже проснулась. Кажется, ей был год с небольшим.

Я забрался на кровать, посмотреть на нее. Завидев меня, она уселась на кровати и уставилась на меня своими зелеными глазами.

Так. Словно заглядывала в мою маленькую душу.

Я сам не понял, как ее маленькие ручки обхватили мою рубашку по бокам, и она прижалась своей маленькой щекой к моей груди.

Мои руки сами непроизвольно обняли ее, и сдерживаемые слезы, хлынули по моим щекам.

Не знаю, почему мою память стали охватывать с ней воспоминания, но есть события, которые мы никогда не сотрем из нашей памяти. Есть что-то, что я всегда буду делать для нее.

— Артём, я ни черта не успеваю на её выпускной, — разносится голос отца из телефона, стоящего на громкой связи. — Я уже позвонил Кире. Она сказала, что ничего страшного и все понимает, но черт…..это же Кира. Она всегда говорит, что у нее все хорошо.

Смотрю в сторону на машины вокруг, стоящие, как и я в пробке.

— Я сказал ей еще вчера вечером, что у меня встречи весь день, — произношу эти оправдательные слова, но в душе скребут кошки.

— Мы — засранцы, — резюмирует отец.

— Бизнесмены, — хр*новый контраргумент с моей стороны.

— Засранцы, сын.

— Когда прилетишь? — отец в очередной командировке и его рейс задержали, поэтому он не успевает на вручение аттестата Киры.

— Поздно вечером, — обреченно выдыхает отец. — Окей, до вечера.

— Пока, — очередной тяжелый вздох.

Я знаю, как Кира переживает из-за выпускного. Это такое важное событие в жизни любого человека.

Она хотела бы видеть своих родителей в актовом зале школы. Я слышал и видел, как она плакала на днях в своей комнате, смотря на фотографию своих родителей.

Теперь она живет с нами.

Она старается всегда улыбаться и всегда говорит, что все хорошо.

Но, мы теперь ее семья. А семья все видит и всегда поддерживает.

Недовольно стучу по рулю, клаксон орет, и я с трудом выруливаю и паркую машину у тротуара.

На машине добраться просто нереально. Направляюсь в метро.

Спустя минут сорок залетаю в школу Киры и добираюсь до актового зала.

Пробираюсь сквозь толпу, и становлюсь у стены, присоединяясь к друзьям и родственникам других учеников.

Два класса сидят по бокам от сцены. Ожидают, когда начнут официальную часть с вручением аттестатов, а пока мелкие школьники поют им жалобную песню.