Молчаливая роза

Девон сделала несколько глубоких вдохов и выдохов в надежде успокоить колотящееся сердце. Боже, хоть бы ненадолго уснуть! К трем часам ночи ее веки настолько отяжелели, что она едва могла держать глаза открытыми. Когда наконец ресницы смежились, она тут же подскочила от такого приступа страха, что едва не закричала. Ладони были мокры от пота; желудок, казалось, обледенел от ужаса перед неведомой угрозой.

Нет, этот ужас не был придуманным. Для него имелись какие-то весомые, конкретные причины. Всеми нервными окончаниями она осязала нечто мерзкое, страшное, двигающееся рядом, и если она позволит этому страшному «нечто» подойти еще ближе, то оно изувечит и ее, и Майкла… Нет, это не плод ее воображения. Клубящаяся тьма содержала реальное зло.

Четыре часа ночи. Спина болела от напряжения, шея и плечи одеревенели и ныли. Она хотела спать. Боже, как она желала уснуть! Веки распухли, отяжелели, молили ее позволить им сомкнуться. Но пульс был почти нормальным — ровный шелест дождя действовал на нее успокаивающе. Если бы только она могла немного отдохнуть… Кто-то стоял у изножья кровати — однако теперь Девон была уверена, что ей это только снится… В конце концов она уснула и теперь уже была просто не в состоянии раскрыть налившиеся свинцом веки. Комната казалась еще более темной, чем была наяву. Свет из ванной едва пробивался сквозь узкую щелочку.

И тут она сумела разглядеть приснившееся: женщину в платье до пола, темном, как сама тьма. Седая, старая, она легко, без малейших усилий подплывала к постели, но Девон не могла рассмотреть ее как следует — видение было туманным, колеблющимся. Женщина повернулась к Девон. У нее было морщинистое лицо с обвисшими складками. Старуха молча смотрела на Девон одним темным глазом. Там, где полагалось быть второму глазу, зияла дыра. Девон резко выпрямилась, села, вопль застрял у нее в глотке. Сжавшееся от боли сердце колотилось как бешеное, тело заливал такой обильный пот, что даже простыни увлажнились. Она взглянула на дверь в ванную. Как и во сне — если это действительно был сон — дверь была прикрыта неплотно. Все еще дрожа от страха, измученная Девон упала на подушку, мечтая, чтобы поскорее закончилась эта чудовищная ночь.

Она бросила взгляд на красные неоновые цифры, которые стали казаться такими же зловещими, как и все остальное в этой комнате. Пять часов. Скоро рассвет. Майкл лежал рядом с ней — одеяло сбилось в ноги, волосы перепутались, лицо потное, рука прижата к боку. Видимо, и ему ночь не принесла ни покоя, ни отдыха.

Должно быть, Майкл почувствовал, что она смотрит на него, потому что вдруг проснулся. Проведя ладонью по лицу, он протер покрасневшие глаза, отбросил одеяло и пошел в ванную. Зажурчала вода. Возвращаясь, он не погасил лампочку, но дверь опять прикрыл, чтобы свет, как и раньше, пробивался сквозь щель.

— Не можешь заснуть? — спросил он.

— Да, — резко ответила Девон. — Буду счастлива, когда наступит утро.

Майкл проворчал что-то неразборчивое, отодвинулся от нее, взбил подушку, примостился, и наконец дыхание его стало глубоким и медленным, хотя он еще не раз перевернулся с боку на бок. Девон же продолжала думать о приснившейся ей в кошмарном сне женщине или каком-то существе, которое она приняла за женщину. Пугающий образ все еще плавал в сумерках ее полусонного мозга, хотя старуха почему-то казалась скорее жалкой, нежели зловещей. Неужто это было нечто большее, чем сон? Не верилось, что это от нее исходило зло, витавшее в атмосфере и все еще бродившее во тьме, в нескольких футах от кровати.

Девон захотелось узнать, кто или что вызывает это зло. Она зажмурилась с мрачной решимостью не открывать глаз. Духи тут же вернулись. Они вихрем носились вокруг нее, издеваясь, угрожая учинить над ней нечто настолько гнусное и страшное, что и словами не описать. Девон позволила им приблизиться, хотя пальцы ее впились в простыню, сбив полотно в один твердый, тугой ком.

— Кто ты? — беззвучно спросила она у обступившей ее тьмы. — Что ты такое?

Ответа не последовало, но какая-то удушающая тяжесть навалилась на грудь, угрожая раздавить ее.

Девон глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться, и прошептала утешительные слова, которые выучила еще в детстве: «Господь — мой пастырь, я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради Имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной».

После этих слов стало легче дышать, тяжесть в груди исчезла, и видения вместе со страхами медленно отступили. Осталась лишь легкая смутная тревога и неясные воспоминания. Когда она раскрыла глаза, серый свет занимавшегося дня просачивался в окна. Рассвет наконец настал. С усталой благодарностью Девон смежила веки и погрузилась в сон.

Спустя несколько часов Девон — вялая, измотанная, с набрякшими веками, опустошенная — заставила себя открыть глаза. Уже проснувшийся к тому времени Майкл спустил ноги на пол и пошел в ванную. Она заметила, что дверь была плотно прикрыта.