Молчаливые рассказы

Вот это рявк. Точно, меня. Подбегаю к старшей нянечке, вижу с ней еще четверых девочек и одного парня. Лицо его мне знакомо, но я никак не могу вспомнить имя – всегда с этим проблемы. Да и он меня, кажется, не узнал. А вот одна из девушек…

– Соня?

– Цыц, разговорчики. Нужно чистое белье, много белья. Простыни, наволочки, бинты – сгодится все.

Пока нянечка говорит о ситуации, я размышляю: высокие потолки, довольно знакомый вид из окна – это же психдиспансер. В Ветрозёрске я знаю только один – довелось посетить, хоть и не по своим причинам, а в советское время он был последним пунктом во всех смыслах. Попал сюда, считай, обрел ПМЖ. А откуда кровь? Привезли особо буйных?

Диспансер выглядел довольно старым, из чего я сделала вывод: локация застряла. Время может идти, день и ночь, числа – сменяться, но глобальный временной промежуток остается тот же. Может, полгода, может, пять лет. Нужны наблюдения.

–… Пойдете с Соней и…

Имя проплыло в потоке Белого Шума. Я перевела взгляд на девушку – образ подергивался помехами. Плохо подключена к локации, скоро сорвется.

На стенах висели засаленные лампочки, и я смогла рассмотреть обстановку: высоченные потолки, метров 5, не меньше; опять же грязь и кровь, уже порядком подсохшая; под потолком какие-то полочки и ниши неизвестного назначения; точно так же, под потолок, идут длинные и широкие шкафы, в которых, как я поняла, и лежит все необходимое. Но я не наблюдала лестниц, стремянок, хотя бы импровизированно лифта!

Наверно, у вас возник вопрос, откуда такие догадки? Про нужные вещи, про то, кого зовут – ну мало ли, сколько бывает новеньких Евгений. Слышали когда-нибудь такую фразу: «Знание приходит через спинной мозг, оно даже не озвучивается»? Так оно и есть. Ни больше, ни меньше. Об этом не приходится даже думать, оно есть и все.

Карабкаться пришлось по самим шкафам, а ниши оказались для нас. На них можно и нужно было сидеть, отдыхать, опираться на них. Они были длинные, можно было лечь в полный рост и ширину. На очередном подъеме Соня попросила меня быть осторожнее.

– Я падала отсюда уже раз пять, столько синяков набила!

Соня – Идея, давняя моя подруга, но я слышала, что она мертва, неужели перепрыгнула на побочную ветку событий? И в тот момент, когда я задумалась об этом не самом приятном явлении и уже хотела спросить об этом саму Соню, девушка-в-помехах срывается и падает вниз. Я боюсь туда смотреть. И не хочу. Мне хватило услышанного хруста и чавка. Вот и оборвался канал. Я услышала, что кто-то быстро прибежал и утащил тело, но… лужу не вытерли, не прибрали. Ну как же так?

Мы по-быстрому и молча собрали нужные вещи, столько, сколько смогли бы унести, и поспешили вниз. Соня спустилась, а я почувствовала необъяснимый страх и поспешила забраться в нишу. И вдруг увидела нечто… интересное. Старшая нянечка на глазах у других медсестер избивала еще одну новенькую. Продолжалось это недолго – забила до смерти. Труп убрали, лужу снова не вытерли. Что же за ритуал такой? Я поняла-вспомнила – то самое знание, что дисциплина здесь ужасно жесткая, но меня это нисколько не смутило и не напугало, я спокойно восприняла эти побои и начала спускаться, еле удерживая белье. Пока я бегала и искала нянечку, в застекленной двери одной из палат я увидела другой больничный коридор. Белый, с красными дверьми, современный – кусок Тихого Дома1 просочился? А за дверью Оксана ходит. Медленно, оглядывается, что-то ищет, но меня не видит – почему, интересно? И на самой двери надпись: «Отделение №23. Посторонним вход воспрещен. Берегите голову». Смех, и это в психушке-то такие предостережения. А я – посторонний? Может, меня там всю жизнь ждут. Да и цифра какая-то знакомая. Я уже видела ее на каком-то указателе. Но где? Во всяком случае, мне тогда не до того было. На этом мое первое путешествие и закончилось.

И возобновилось той же ночью.

Помещения психдиспансера, как оказалось, уходили глубоко вниз. Потолки были уже намного ниже, почти 2 метра. Деревянные тоненькие балки, трехлестничные спуски из досочек, каждый раз поворачивающие вправо, коридоры длинные и узкие. Стены земляные. Очень тяжело дышать, будто эта земля и попадает в легкие, будто через нее и продираюсь вниз. Пока я отвлекалась на свои ощущения, не заметила, как дошла до ванной комнаты. Полутемно, засаленные лампочки, темно-зеленый кафель, длинные зеркала – и все в крови, грязи, земле. В кабинки зайти даже не решилась. Что же это такое, почему все в таком запущенном виде… Вдруг я услышала шаги. Тяжелые, грузные, как будто шел большой человек и по росту, и по весу. Но где он идет?