Читаем Молчаливый полет полностью

Молчаливый полет

В книге с максимально возможной на сегодняшний день полнотой представлено оригинальное поэтическое наследие Марка Ариевича Тарловского (1902–1952), одного из самых виртуозных русских поэтов XX века, ученика Э. Багрицкого и Г. Шенгели. Выпустив первый сборник стихотворений в 1928, за год до начала ужесточения литературной цензуры, Тарловский в 1930-е гг. вынужден был полностью переключиться на поэтический перевод, в основном с «языков народов СССР», в результате чего был практически забыт как оригинальный поэт. Настоящее издание объединяет все прижизненные сборники стихотворений Тарловского (сборник «Почтовый голубь» воспроизводится в аутентичном составе впервые) и множество стихотворений, оставшихся за их пределами, к которым примыкают написанные в середине 1930-х стихотворные мемуары об Э. Багрицком «Веселый странник».

Марк Ариевич Тарловский

Поэзия / Стихи и поэзия18+

МАРК ТАРЛОВСКИЙ. МОЛЧАЛИВЫЙ ПОЛЕТ. СТИХОТВОРЕНИЯ. ПОЭМА[1]

ИРОНИЧЕСКИЙ САД (1928)[2]

Внемлет певцу иронический сад,В пышных руладах солист утопает,Роза кивает ему невпопад,Ибо в гармонии не понимает…

Лира[3]

Наскучив праздным ремеслом,Поэт закладывает лиру,И лиру продают на сломБезжалостному ювелиру.На этой лире каждый стихЦветист и сладостно-свирелен,Как у павлинов перья их,Как шлейфы у придворных фрейлин.У каждой девки юбка есть,У каждой птицы перья длинны,Но в шлейфе — фрейлинская честь,И от хвоста живут павлины!Пусть гордость птичьего двораУтратит свой придаток лирный —К ней охладеет детвора,Ее зарежет повар жирный…Пусть фаворитка короляСо шлейфом-лирой разлучится —Король ответит «тру-ля-ля!»И за другой приволочится…Но лирик дышит, господа!Товарищи, он жив как будто!Не отбирайте ж навсегдаЕго святого атрибута!Он будет снова свят и чтим,Когда с воинственного шпицаКудахтаньем его литымПавлинья линька завершится!..

19 августа 1927

ЗАБАВЫ

Дни[4]

Я разно принимаю дни:Веселый — за-два, грустный — за-три,И грузнут в памяти они,Как зрители в амфитеатре.Я ночь над ним распростер —И выступаю перед ними,Трагикомический актерВ неутомимой пантомиме.Я с них не спрашиваю мзды:Им служат платой даты года,И календарные листы —Билетами на право входа.В партере — праздничные дни,Особо праздничные — в ложах,А дальше — парии одни,Невежливые и в галошах…Рыдают скрипки бледных летНад ролью грешного святоши,Свистит галерка мне вослед,И кресла хлопают в ладоши…

21 декабря 1926

Печаль[5]

Моя печаль была непрошенаИ заглушила бодрый дух,Как та случайная горошина,Которой давится петух.Я поперхнулся — и досадую:Ведь маленькая же она,А погляди — какой засадоюСжимает горло певуна.И, как петух, стесненный злобою,Способный только к тумаку,Немыми крыльями я хлопаю,А кукарекать не могу.Я воробьиному чириканьюУже не вторю свысока,Я тих и слаб — пока не выгонюЗанозу из-за языка;Пока не вспрыгну на завалинку,Грозя бродяге-воробью,И эту подлую печалинкуЗвенящей песней не пробью!

13 декабря 1926