Молчание

– По этой дорожке, насколько я знаю, никто. Там в противоположном конце деревни есть довольно благоустроенный пляж. А на этом Эма все сделала сама. Не своими руками, конечно, делали мастера. И стену укрепили на два дома, этот и Лидии Ивановны. Ее участок следующий.

– Никто не возмущался тем, что она устроила себе персональный пляж?

– Конечно, нашлись и такие. Из четвертого дома. Я помню, был у Эмы, когда пришли эти товарищи. Тетка с безумным начесом на голове и неактивным приложением в виде мужа. Он больше молчал, а она сразу начала вопить: «Вы почему укрепляете стену только на два дома?!». Я ей спокойно отвечаю: «а вы готовы заплатить за то, чтобы стену продлили до вашего дома?». А она мне: «Вы же все равно ее ставили, почему до конца не протянули?!». Представляете, наглость, какая. Я ей говорю: может вам и бассейн личный поставить на участок и дом отремонтировать?

Глеб засмеялся.

– Чем больше для людей делаешь, тем больше они требуют.

Он принялся на западный манер отгибать пальцы.

– Дорогу в деревне Эма за свой счет заасфальтировала, фонари поставила тоже за свой счет. Оказалось мало.

– Чем закончился инцидент с соседями?

– Да ничем. Пофыркали и ушли. Эма потом говорила, что они вроде заявление писали участковому. Я не помню деталей, и какой они повод нашли. Такие найдут всегда. Скверные товарищи, – произнес Глеб, снимая пиджак.

Солнце перевалило за полдень, становилось все жарче. Сразу за домом начинался крутой спуск к узкой пляжной полосе. Вслед за Глебом Иван начал спускаться по узким каменным ступенькам. Остановившись на последней, он обернулся, чтобы взглянуть на окна с другой стороны дома.

Высота забора теперь не позволяла видеть веранду и первый этаж, но с этой позиции хорошо просматривались витражные окна второго этажа. Плотная тонировка полностью скрывала все, что находилось за ними. Крепкое полуденное солнце било с южной стороны прямо в глаза. Иван вспомнил фразу из книги про осаду Ла Рошель: «Самыми недоступными считаются крепости, до которых можно добраться только с севера – солнце светит противнику в глаза». Замок Эмы Майн был выстроен по канонам неприступной крепости. Хозяйка казалась такой же.

В начале пляжной полосы, уходящей в сторону обрыва, под деревянным навесом стояли пять шезлонгов из ротанга. Глеб аккуратно повесил пиджак на спинку одного из них и, стараясь не захватить мокасинами песок, подошел ближе к воде.

Каменная лестница, ведущая от дома, вплотную примыкала к довольно низкому деревянному пирсу. Он начинался у ее нижней ступеньки – там был установлен фонарь – и заканчивался метрах в четырех от берега. Разумов присел, чтобы заглянуть под деревянное покрытие. Расстояние между водой и досками было не больше двадцати сантиметров. Если оставить вещи на таком понтоне, их вполне может смыть волной. Доски на пирсе были старыми, серыми, местами с глубокими трещинами.

– Макеев часто плавал вечерами? – спросил Иван, продолжая осматривать пирс.

– Эма говорит – ежедневно, и утром и вечером. В прошлом году – до самых холодов. Он и в тот вечер хотел пойти к реке, но мы отговорили.

Разумов прошел по шатким деревянным доскам и встал ближе к краю, с которого было бы наиболее удобно нырнуть в воду. Обернувшись, он снова взглянул на окна второго этажа. Часть из них открывали идеальный обзор на пирс. Глеб внимательно проследил за его взглядом.

– Чьи это окна? – указал рукой Разумов.

Глеб всем корпусом развернулся в сторону дома.

– Эти, кажется, Олега, – сказал Глеб. – А дальше идут окна Эмы. Их комнаты одна за другой, а между ними двойной санузел. Очень удобно.

– Да-да, я помню.

Глеб улыбнулся.

– Но это, правда, удобно. Зачем спать под одним одеялом, пусть даже на кровати кингсайз, если есть возможность отдыхать в комфорте.

– Как Макеев отреагировал на ваши уговоры? – спросил Иван.

– Сначала спорил, говорил, что он в норме. Но, знаете, он был вообще не в норме.

– Что могло стать причиной неожиданного загула?

– Разве алкоголику нужна причина? – ответил Глеб вопросом на вопрос.

– А у него мог быть повод для ухода из семьи?

– Вы намекаете на любовницу? – Глеб потер гладкий лоб. – Не думаю. Несмотря на то, что он Эме явно не пара, жили они на удивление хорошо.

– Отчего же не пара?

– Другой уровень. Сами рассудите: она – всемирно известная писательница, он – простой тренер. Где он и где Эма. Мезальянс.

– Уж извините, но королевой Англии мне ваша Эма Майн не показалась, – усмехнулся Иван.

Глеб удивленно взглянул на него и, отрицательно качнув головой, произнес:

– Не скажите. Эма – тонкая натура. Сложная, но чуткая, интеллигентная. Кстати, и на королеву Англии Елизавету Тюдор очень даже похожа. Те же рыжие волосы, светлые глаза, мраморная кожа.

Интонации в голосе Бабицкого заметно изменились. Он, словно пес Робин, встал на защиту Эмы Майн.

– Успокойтесь, я никого не хотел обидеть, – улыбнулся Иван.

Глеб пожал плечами и промолчал. Иван снова взглянул на окна со стороны берега.

– Этот дом они строили вместе?