Молчание

Как бы они ни попали сюда, сцена выглядела хорошо знакомой. Стулья были опрокинуты, обшивка разрезана, набивка разбросана вокруг. Телевизор был разбит, книги и бумаги валялись повсюду. Фиби нашла другой выключатель и попробовала включить его: снова никакого результата.

– Эви? – дрожащим шепотом позвала она. – Вы здесь?

Ни звука. Может быть, ее не услышали? Но тут наверху раздался мощный рев. Фиби схватила фонарь, как бейсбольную биту, и присела, готовая к отражению атаки. Но это был лишь шум воды: кто-то наверху спустил сливной бачок в туалете.

Фиби облегченно рассмеялась, чтобы подбодрить себя.

Держа фонарь перед собой, она пошла на кухню, где битые тарелки и бокалы усеивали растрескавшийся линолеум. Потом Фиби двинулась по коридору. Слева находилась ванная. Душевой занавес был сорван с петель, зеркало медицинского шкафчика разбито. Похоже, справа находилась спальня Эви с приоткрытой дверью. Дверь была измазана красной краской, – определенно не кровью, заверила себя Фиби. Символ был грубым, нарисованным в спешке, но секунду спустя она узнала его. Тот самый символ, который Сэм обнаружил в их автомобиле, когда они выбрались из леса.

Тейло, прошептал Сэм. Король фей.

Фиби затаила дыхание и осторожно открыла дверь пошире, прижавшись к косяку и направляя луч фонаря, как ствол пистолета, которого у нее, к сожалению, не было.

Что она ожидала увидеть? Фею? Если это Динь-Динь, то она справится. Но ублюдки, которые стояли за этим разгромом, были куда опаснее. Впрочем, Фиби не видела движения и не замечала признаков жизни, человеческой или любой другой.

Матрас был перевернут и выпотрошен. Перья из подушки усеивали пол, как пушистый рождественский снег. Книги и журналы были разбросаны вместе с одеждой. Небольшой секретер опустел: все ящики вытащили и разломали на бесполезные щепки. Раздвижная дверь стенного шкафа была закрыта, и за ней Фиби услышала слабый стук, потом шелест.

Она застыла, прислушиваясь.

Мысли обратились к звукам, которые она слышала по ночам в детстве, к постукиванию и скребущим шорохам под кроватью. Она прятала голову под подушку и изо всех сил старалась убедить себя, что это игра воображения. В конце концов ей начинало не хватать воздуха, и она поднимала подушку, внушая себе, что нужно держать глаза закрытыми… но каждый раз она открывала глаза и смотрела. И он всегда был там. Стоял в ногах ее кровати.

Из шкафа Эви донесся еще один приглушенный стук. На лбу Фиби выступили капельки холодного пота.

Раньше она думала, что во всем виновата ее мать. Что он приходит только в дома, где пьяные матери не присматривают за своими дочками и не заботятся о них; что, возможно, он на самом деле охотится за ее матерью и дожидается, пока Фиби заснет, чтобы завершить дело.

Она внушала себе, что у нее слишком буйное воображение. Возможно, она сходит с ума. Однажды мать допилась до такого состояния, что ей повсюду мерещились тараканы. Наверное, с Фиби происходит то же самое.

Но она знала, что это неправда.

А что она может подумать теперь, в тридцать пять лет? Теперь, когда стоило бы знать побольше?

Из шкафа послышался очередной глухой стук, и в животе у Фиби похолодело.

«Ты слишком взрослая для привидений», – сказала она себе.

Потом подняла фонарик, сосчитала до трех и резко открыла дверь шкафа.

Эви была там; она скорчилась в углу среди разрозненных предметов одежды, одетая только в лифчик и трусики. На ее шее по-прежнему висела серебряная цепочка со старым ключом. Губы Эви дрожали, узкое лицо покраснело и было мокрым от слез. Левый глаз почти заплыл. Она держала в руках маленький пистолет, направленный прямо в грудь Фиби.

Фиби убрала свет с лица Эви и посветила на собственное лицо.

– Эви, – сказала она так спокойно, как только могла. – Это я, Фиби. Я пришла помочь. Опустите пистолет.

В ответном взгляде не было ни облегчения, ни узнавания. Пистолет оставался нацеленным на Фиби, но рука, державшая оружие, сильно дрожала.

Фиби облизнула губы и глубоко вздохнула. Если сейчас Эви застрелит ее – пусть даже случайно, – то убьет сразу двух человек. О чем она думала, приехав сюда? Она подвергла опасности не только свою жизнь. Какая будущая мать может сделать такой выбор?

– Они пришли, – жалобно сказала Эви. – Они сказали, что вернутся.

– Тогда нам лучше сматываться отсюда, – прошептала Фиби. – Я собираюсь отвезти вас в надежное место. Только нужно опустить пистолет и одеться; тогда все будет хорошо.

Медленно, почти неохотно Эви опустила пистолет. Скорчившись на полу шкафа в одном белье, она выглядела сломленной. Кости и сухожилия выпирали наружу, делая ее больше похожей на куклу, чем на человека из плоти и крови. Фиби протянула руку.

– Держу! – сказала она, помогая Эви подняться на ноги. – Теперь все будет в порядке.

– Где ты была? – возмущенно спросил Сэм. Потом он увидел свою кузину.

– Эви? Что за чертовщина?

– Разве ты не прочитал мою записку? – осведомилась Фиби, проходя мимо него на кухню за льдом. – Разве ты не слышал сообщение на автоответчике? – Она завернула лед в чистое полотенце.