Молчание

Сэм по-прежнему сидел за рулем и не заметил ее демонстративную походку, когда она вразвалочку подошла к нему. Он смотрел на пластиковую папку с замочком, где лежала драгоценная «Книга фей». До сих пор Фиби видела только потрепанную зеленую обложку и название, выписанное расплывшимся каллиграфическим почерком. Сегодня вечером Сэм и Эви собирались открыть книгу и внимательно прочитать ее, страницу за страницей. Вещь, которую держал Сэм, могла оказаться ключом к разгадке того, что произошло с Лизой. Книга, как и сама Лиза, пропала на пятнадцать лет, но теперь она была здесь, лежала на коленях Сэма, пока он сидел в их стареньком «Меркурии».

– Думаешь, нам не следует показать ее полицейским? – спросила Филлис, мать Сэма, когда они нашли «Книгу фей». Это произошло на прошлой неделе, когда Сэм проник в тесный чердак материнского дома. Мать с беспокойством смотрела на книгу и переплетала пальцы. – Почему бы тебе не оставить ее здесь, а я позвоню им, и пусть они просмотрят ее.

Сэм покачал головой.

– Сначала мне нужно самому просмотреть ее, – ответил он. – Потом я привезу ее обратно, и мы вместе позвоним в полицию.

Но он не читал книгу. Насколько было известно Фиби, он даже открыть ее не смог. Он запечатал ее в пластиковой папке, словно улику для полицейского расследования, и спрятал в тайном месте, о котором не сказал даже Фиби. Она не стала давить на него. Фиби понимала, что скоро сама все увидит; нужно лишь проявить терпение.

Они сказали его матери, что нашли книгу случайно, что Сэм полез на чердак за коробкой со старыми бейсбольными карточками, которые могут стоить каких-то денег на eBay, но это была неправда. На самом деле Фиби позвонила маленькая девочка.

– Ты уверена, что это была девочка? Какого примерно возраста? – спросил Сэм, когда вернулся с работы и она рассказала ему о звонке. Он говорил жестко и быстро, почти обвиняющим тоном, как будто подозревал, что Фиби все выдумала.

– Не знаю. Судя по голосу, очень юная. Я едва слышала ее голос.

Фиби умолчала о своем главном впечатлении: голос был испуганным и почти задыхающимся.

– Она сказала: «Пусть Сэмми залезет на чердак и посмотрит за изоляцией». Потом она повесила трубку.

Сэм побледнел.

– Ты что-нибудь понимаешь?

Он кивнул.

– Это место на чердаке. Лиза любила играть там.

В десять минут седьмого кузина Сэма и ее муж приехали на черном джипе с открытым кузовом. Сэм пытался звонить им, но сотовый оператор не поддерживал связь на таком расстоянии. На джипе были массачусетские номера.

– Я думала, они приехали из Филадельфии, – сказала Фиби.

– А? – отозвался Сэм, не расслышав вопрос, и выбежал из автомобиля навстречу двоюродной сестре.

– Извини за опоздание, – объявила Эви, когда выбралась из джипа и обняла Сэма. Она крепко прижала его к себе и добавила: – Господи, не могу поверить, что это ты. Прошло столько времени, Сэмми!

Сэм показал Фиби старую фотографию Эви, когда той было тринадцать лет: коренастая, с плохой стрижкой, в засаленном техническом комбинезоне и огромных рабочих ботинках. Женщина из джипа не имела никакого сходства с той девочкой. Она прекрасно выглядела, темные волосы были стильно подстрижены, а губы были накрашены красной помадой такого оттенка, который очень гармонировал с кожей.

Элиот обменялся рукопожатием и помог им перегрузить вещи в открытый кузов джипа. Он был компанейским, явно не городским парнем, одетым в джинсы, футболку и жилетку с сотней карманов. Аккуратно подстриженную бородку дополняли очки в металлической оправе.

– Готовы? – спросил он. – Это недалеко, еще около двух миль.

Фиби и Сэм устроились на заднем сиденье. Пока Элиот вел джип между промоинами так называемой дороги, Фиби обратила внимание на то, что сначала показалось кольцом, но на самом деле было татуировкой: группой кельтских узлов вокруг безымянного пальца его левой руки. Эви имела точно такую же татуировку на левом безымянном пальце. Словно брачные кольца. Кроме того, к ужасу Сэма, Эви любила обниматься. Она трижды крепко обняла его еще до того, как они вошли в хижину. От нее исходил слабый аромат пачули (еще одна вещь, ненавистная Сэму; он называл пачули «жалким клише», хотя Фиби не считала, что запах можно считать стереотипом).

Фиби и Эви оказались одни на кухне, раскладывая продукты, пока мужчины разгружали джип. Фиби чувствовала, что Эви изучает ее. В какой-то момент Фиби остановилась, повернулась к Эви и увидела странную улыбку на ее лице.

Фиби нервно улыбнулась в ответ.

– Что такое? – наконец спросила она, уверенная в том, что что-то пропустила. Это была защитная реакция, как будто над ней хотели подшутить, а она даже не сознавала этого.

Эви посмотрела ей в глаза и спросила:

– Когда рожать?

Фиби едва не споткнулась от потрясения, ударившись о стертый угол пластиковой столешницы.

– Что? – повторила она, потому что Эви продолжала улыбаться.

– Вы беременны, разве нет?

– Беременна? Ничего подобного. Почему вы так думаете? – Фиби с подозрением взглянула на свой живот, гадая о том, не мог ли индийский эль, который так любил Сэм, наградить ее пивным животиком.