Молчание ягнят

Наклонившись и вытянув руку, она смогла опустить стекло перегородки за шоферским сиденьем и осветить фонарем заднюю кабину. Белая вечерняя сорочка с запонками первой высветилась в луче; быстро вверх — к лицу; никакого лица нет; снова вниз — белая манишка, запонки, атлас лацканов, колени, молния на брюках расстегнута; снова вверх — галстук-бабочка, воротник, из воротника — белый обрубок шеи манекена. Но выше, над шеей, — еще что-то, плохо отражающее свет. Какая-то ткань. Колпак, как раз там, где должна быть голова, — большой, черный, закрывающий что-то вроде клетки с попугаем. Бархатный, подумала Старлинг. Предмет стоял на фанерной полочке, выступающей над шеей манекена и уходящей назад, в глубь отделения для мелкой клади.

Клэрис сделала несколько снимков с переднего сиденья, устанавливая фокус при свете фонаря и зажмуриваясь при каждом щелчке лампы-вспышки. Затем вылезла из машины и распрямилась. Стоя в темноте, промокшая, вся в паутине, она размышляла что же следует делать.

Было совершенно ясно, чего не следует делать: не следует приглашать начальника оперативной службы Балтиморского отделения ФБР посмотреть на манекен с расстегнутыми штанами и на альбом с валентинками.

И раз уж она решила влезть на заднее сиденье и снять колпак с этой штуки, ей не хотелось слишком долго задумываться над этим. Потянувшись через перегородку, Клэрис отперла заднюю дверь и передвинула несколько коробок, чтобы ее открыть. Ей показалось, что она потратила на это уйму времени. Запах, когда дверь наконец открылась, был гораздо сильнее. Она наклонилась внутрь, осторожно, за уголки, подняла альбом с валентинками и, перенеся его на крышу «паккарда», аккуратно уложила на полиэтиленовый пакет для вещественных доказательств. Другой такой же пакет она расстелила на заднем сиденье.

Пружины «паккарда» застонали, когда Старлинг влезла внутрь, а манекен слегка сдвинулся с места, когда она села с ним рядом. Правая рука его соскользнула с колена и легла на сиденье. Клэрис коснулась пальцем белой перчатки — рука была очень твердая. Очень осторожно она отогнула край перчатки — кисть была сделана из какого-то белого синтетического материала. Под брюками что-то торчало. На мгновение ей не к месту вспомнились кое-какие эпизоды школьной жизни, когда она училась в старших классах.

Под сиденьем что-то тихонько заскреблось.

Тихонько, нежно, словно лаская, ее рука коснулась бархатной ткани. Колпак легко скользнул по гладкой округлой поверхности. Когда Старлинг нащупала наверху большую круглую пробку, она догадалась, что это такое, поняла — это лабораторная банка для препаратов, и знала, что найдет в этой банке. В ужасе, но не колеблясь ни минуты, Клэрис стянула колпак прочь.

Голова в банке была отсечена точно под челюстью и смотрела прямо ей в лицо; глаза побелели от спирта, в котором хранилась голова. Рот раскрыт, язык слегка высунут и совсем серый. За годы спирт испарился настолько, что голова легла на дно банки, и разложившаяся макушка шапкой выступала над жидкостью. По-совиному наклоненная к телу, она тупо уставилась на Старлинг. И даже дрожащий луч фонарика был не в состоянии хоть как-то преобразить эту застывшую маску смерти.

Теперь Старлинг принялась анализировать собственные ощущения. Она была довольна. Она была радостно возбуждена. На мгновение задумалась — достойные ли это чувства. Сейчас, в этот миг, сидя в старом автомобиле с мертвой головой и скребущимися под сиденьем мышами, она могла мыслить вполне четко — и была горда этим.

— Ну что ж, Тото, — произнесла она вслух, — мы уже не в Канзасе.[18] — Ей всегда хотелось произнести именно эти слова в трудный момент, но теперь, когда ей удалось это сделать, она почувствовала, как неуместно они звучат, и обрадовалась, что никто ее не слышит. Хватит. Надо дело делать.

Она осторожно оперлась на спинку сиденья и огляделась.

Когда-то для кого-то это был привычный мир, кем-то избранный и созданный и отделенный в чьем-то сознании тысячами световых лет от потока машин, мчащихся по шоссе номер 301.

Засохшие цветы свисали из крохотных ручной огранки хрустальных вазочек на колонках по обеим сторонам сиденья. Складной столик лимузина был опущен и накрыт полотняной скатертью. На нем сквозь слой пыли поблескивал хрустальный графин. Паутина протянулась от графина к короткой свече, стоящей рядом.

Старлинг попробовала представить себе Лектера или еще кого-то, сидящего рядом с ее теперешним компаньоном и поднимающего к губам бокал. Может быть, показывающего ему альбом с валентинками. А что еще? Работая как можно осторожнее, стараясь не сдвинуть фигуру с места, она обыскала манекен — может, найдется что-нибудь, что поможет опознать голову. Ничего. В кармане фрака она нашла куски ткани: брюки укорачивали по росту. Костюм, по-видимому, был совсем новый, когда его надели на манекен.