Молчание ягнят

— Нет. Вы пришли к нему снова, потому что поражены его предсказанием о том, что Буффало Билл начнет снимать скальпы. И это после того, как я и Алан Блум высказали иную точку зрения. Я считаю, что вы вполне можете сыграть на этом. Вам пообещали добиться кое-каких послаблений. Привилегий, каких может добиться только лицо, наделенное высокими полномочиями. Сенатор Мартин. Лектер должен поверить. Ему нужно спешить, так как обещание утратит силу с гибелью Кэтрин. Если это случится, сенатор потеряет к нему всяческий интерес. И если Лектер потерпит неудачу, это случится только потому, что он вовсе не такой изворотливый и умный, чтобы оказаться способным выполнить то, что сам предложил сделать. А не потому, что скрыл что-то от нас, нам назло.

— А сенатор Мартин действительно утратит интерес?

— Лучше будет, если вы на суде, поклявшись на Библии, сможете показать, что не знали ответа на этот вопрос.

— Ясно.

Значит, сенатору Мартин ничего не сообщили. Чтобы принять такое решение, нужны были воля и мужество. Значит, Крофорд боится, что Рут Мартин может вмешаться и обратиться к доктору Лектеру. А это было бы непоправимой ошибкой.

— На самом деле ясно?

— Да. Как он может навести нас на след Буффало Билла, не показав, что ему известны конкретные факты? Как он сумеет ответить нам, опираясь «исключительно на теоретические знания и богатый опыт»?

— Не знаю, Старлинг. Он долго думал: этого времени Буффало Биллу хватило на шесть жертв.

Телефон в машине зажужжал, замигал глазок: начались звонки, заказанные Крофордом через диспетчерскую ФБР.

Минут двадцать он беседовал с людьми, которых знал лично: с полицейскими чинами из Государственного полицейского управления Голландии, с лейтенантом шведской технической полиции и с шефом правительственных полицейских органов Дании, и весьма удивил Старлинг, легко перейдя на французский, когда разговаривал с ночным дежурным в Управлении бельгийской криминальной полиции. И каждый раз он делал особый упор на то, что опознать Клауса и всех, кто с ним связан, следует как можно скорее. Каждое из этих ведомств, несомненно, уже получило запрос по телексу Интерпола, но вот такие звонки старым друзьям гарантировали, что запросы не будут отложены в долгий ящик.

Старлинг видела: Крофорд предпочел эту машину из-за особой системы связи, обеспечивавшей невозможность подслушивания. Но было бы легче и удобнее делать все это из собственного кабинета. Здесь ему приходилось вести записи на узеньком столике в тусклом свете бокового плафона, и его блокнот подпрыгивал каждый раз, когда колеса попадали на залитые гудроном стыки покрытия шоссе.

Служебный опыт Старлинг был невелик, но она прекрасно понимала, что для начальника отдела поездка в машине наружного наблюдения по поводу вроде сегодняшнего — дело вовсе необычное. Ведь он мог прекрасно проинструктировать ее по радиотелефону. И она была счастлива, что он этого не сделал.

Старлинг чувствовала, что тишина и спокойствие, царившие в машине во время этой поездки, время, выделенное на то, чтобы задание выполнялось четко и без суеты, достались дорогой ценой. Телефонные беседы Крофорда убедили ее, что она не ошиблась.

Сейчас он говорил с Директором ФБР. Директор был у себя дома.

— Нет, сэр. Они что, все уже прокатали? Сколько? Нет, сэр. Нет. Никаких подключений. Да, это моя рекомендация. Томми, я настаиваю. Я не хочу, чтобы ее разговор записывался. И доктор Блум тоже так считает. Он застрял в чикагском аэропорту — туман. Вылетит, как только развиднеется. Хорошо.

Затем Крофорд звонил домой, разговаривал с ночной сиделкой — коротко, односложно. Закончив разговор, он с минуту сидел, глядя в окно фургона; рука с зажатыми в пальцах очками лежала на колене, а лицо его казалось странно обнаженным в бегучем свете встречных огней. Но вот он надел очки и повернулся к Старлинг.

— Нам дали на Лектера три дня. Если не добьемся результатов, за него примется Балтиморская окружная. Они семь потов с него сгонят, пока не вмешается суд.

— В прошлый раз с них самих семь потов сошло. А доктор Лектер и лба ни разу не утер.

— Что он им подарил тогда? Бумажную курочку?

— Да, курочку.

Смятая курочка из плотной бумаги так и осталась у нее в сумке. Она разгладила птичку и заставила ее клевать.

— Я не виню балтиморцев — он ведь их заключенный. Если всплывет труп Кэтрин, им нужно будет доказать сенатору Мартин, что они сделали все возможное.

— А как сенатор Мартин?

— Молодцом, но ей очень трудно. Она умная, твердая женщина, весьма здраво мыслит. Вам, Старлинг, она может понравиться.

— А Университет Джонса Хопкинса и Балтиморский отдел по расследованию убийств смогут промолчать о насекомом в горле Клауса? Можем мы рассчитывать, что это не попадет в газеты?

— В ближайшие три дня не попадет.

— Представляю, каких трудов это стоило.