Молчание костей

Факельщики уехали вперед, заводя нас глубже в лес у подножия горы. Мы медленно пробирались сквозь деревья, чистые ручейки, колючки, кусты. Вокруг, изредка спадая с отвесных скал, вился туман. У меня не раз перехватывало дыхание при виде этого зрелища, а один полицейский в ужасе даже схватился за стрелу.

Чем дальше мы расходились друг от друга, тем больше меня поглощало одиночество. То и дело мерещилось рычание – то в журчании воды, то в шуме крови в ушах.

Что могло привести служанку Сои в столь пугающее место? Что ей было прятать? Видимо, тигров она боялась меньше, чем пыток. Свидетелей – невинных людей, которым не повезло знать убитого или подозреваемого, – нередко заключали в тюрьму на много месяцев и избивали до смерти, лишь бы получить какие-нибудь показания.

– Наверняка в пещере где-нибудь прячется, – высказал догадку Кён.

Я подъехала к нему поближе. Когда я только встретила полицейского Кёна, он напомнил мне легендарных королевских следователей из историй, на которых я выросла. В них рассказывалось о молодых мужчинах, которых король тайно посылал в далекие деревни бороться с великой несправедливостью. Выглядел Кён точно похоже: длинные черные волосы в идеальном пучке, обнажающем точеное лицо, волевой подбородок, полные губы, атлетическая фигура, покрытая рябью сухих мышц, – прямо герой из сказок о храбрости и чести.

Сейчас-то я уже знала, что к чему. Если полицейский Кён меня хоть чему-то да научил, так это тому, что грубая сила не равна храбрости. Можно обладать стальными мускулами – но хребтом из материнского молока. А единственным, что занимало сердце Кёна, была лишь его любовь к самому себе.

Плавающий туман окрасился в темно-синий, под стать смеркающемуся небу. Мы поднимались по горному склону. Даже рядом с Кёном я не чувствовала себя в безопасности.

– Уже довольно поздно. – Я надеялась, что полицейский расслышит мой немой вопрос: «Разве нам не пора возвращаться?»

– Ты что, не слышала приказ инспектора? Ищем до удара гонга.

Однако время уже, вероятно, близилось к часу Крысы. Еще чуть-чуть – и мы застрянем снаружи и не сможем попасть внутрь запертой крепости.

– Но как мы…

Где-то неподалеку хрустнула ветка. На меня накатил страх. Я повернула голову в сторону звука.

– Вы слышали? – прошептала я.

Умом я понимала, что в подлеске может оказаться служанка Сои, но сердцем видела лишь притаившиеся в тени зубы и когти.

Полицейский Кён покрепче обхватил лук.

– Езжай вперед.

Мы поехали туда, откуда раздался звук, сквозь бесконечные деревья, а потом обогнули огромный камень, покрытый мхом. Грохочущее в груди сердце успокоилось: это оказался всего лишь олень. Животное стояло за кустами, смирное, как скала, и смотрело на нас.

– Вот черт, – прошипел Кён, рывком разворачивая коня. – Она не могла уйти далеко. Королевская стража всегда патрулирует эту гору. Она обязана быть где-то тут.

– Зачем инспектору так нужна служанка Сои?

– Она подозреваемая. Кое-кто видел, как она покидала поместье в то же время, что и госпожа О.

Я удивилась. Мне с трудом верилось, что кроткая Сои могла взять в руки кухонный нож и уж тем более отрезать своей госпоже нос.

– Я найду эту суку. Вот точно тебе говорю, найду. Я за свою службу уже больше пятидесяти этих гадов арестовал – почти столько же, сколько инспектор Хан.

Чтобы не скривить недовольное лицо, мне пришлось прикусить нижнюю губу.

– Ради чего ты живешь? – Кён явно развлекался, его голос прямо-таки звенел от смеха. – А я тебе расскажу. Ты выйдешь замуж, нарожаешь детей и будешь и дальше заниматься тем, что тебе удается лучше всего, – ты будешь служить. Служить хозяину, мужу, детям. – Он постучал себя по лбу. – Уж я-то знаю.

– Но я не хочу всего этого, господин.

– Однако ты будешь служить. Такова действительность, такова твоя судьба.

Судьба. Оковы твердые, как истина – неизменная, недвижимая. Когда я покидала родной дом, сестра рассказала, как долго мне придется служить в полиции по указке государства – вдалеке от дома, от семьи. «Одно поколение», – прошептала она.

Всю мою жизнь.

Свободна я буду только к сорока одному году – когда буду стара, как сама смерть.

Небо резко наполнил гул хлопающих крыльев, и над нашими головами взлетели птицы. Воздух пронзило далекое громкое ржание испуганного коня. Полицейский Кён припустил вперед, а вот мне понадобилось несколько судорожных мгновений, чтобы понять, что произошло. Я ударила каблуками по крупу Грозы и направила пони следом за полицейским через чащу, по выступавшим из-под земли корням и сквозь хлеставшие меня по лицу ветки.

Мы выехали к прогалине, и у меня замерло сердце. На другом берегу речки стоял инспектор Хан. Рукав у него был пропитан кровью, а сам он медленно тянулся за мечом, висевшим на боку. Всего в нескольких шагах от инспектора к земле прижимался тигр. У него были сильные лапы с острыми когтями, а из полосатой черно-белой грудной клетки доносилось утробное рычание. Чудовище выглядело никак не меньше инспектора Хана.