Молчание посвященных. Эффект бумеранга (сборник)

– Более чем. Но теперь это не проблемы отставного полковника Метлоу, не так ли?..

– Я полагаю, обида здесь неуместна… Эта информация в корне меняет дело. Я сообщу об этом в Ленгли, и, думаю, там изменят решение о твоей отставке.

– Не в обиде дело, Крис. Решение об отставке я принял сам и менять его уже не буду, как бы меня об этом ни просил Большой Босс. Власть большевиков почила в бозе, а тебе известно, что работа против самой России и русских никогда не была моей целью.

Крис смерил его хмурым взглядом и протянул руку:

– Благодарю за безупречную службу, полковник Метлоу. При случае загляну в твой альпийский рай, откуда «Россия видна». Нам будет что вспомнить.

– Загляни, Крис. Но я не люблю воспоминаний…

– В таком случае, Джордж, мы просто напьемся.

– О'кей. Это меня устроит больше.

* * *

Перед отлетом с острова к Метлоу подошли прокопченные Музафар и Станко Ружич.

– Примите мои соболезнования, мистер Метлоу, по поводу гибели еще одного верного вашего друга, – сказал Музафар. – Я хотел бы проститься с вами.

– Улетаешь в Пешавар?

– В Марсель, сэр.

– Понимаю, – кивнул Метлоу и посмотрел на серба: – А ты, братушка?

– Мою родину раздирает война, и мне дорога туда, господин полковник…

Метлоу протянул им визитные карточки:

– С сегодняшнего дня я экс-полковник. Пенсионер… Мой адрес в Австрийских Альпах. Там всегда найдется для вас кров и хлеб.

– Спасибо, братушка! – пожал его руку серб. – Кто знает… Земля-то круглая…

* * *

Через неделю после похорон Рича Корвилла, сдав служебные дела в Гонконге своему заместителю Стиву Коэну, Джордж Метлоу вылетел в Австрию. Его жена и сын без долгих уговоров также приняли решение в скором времени переехать на жительство из американской Оклахомы в Альпы. Тяжкий груз служебного долга, моральных угрызений и постоянной опасности, следующий за любым разведчиком, постепенно спадал с его души. За эту неделю он впервые в жизни начал ощущать себя свободным человеком. «Я больше никому ничего не должен, – повторял он про себя как заклинание. – За все заплачено сполна, господа конгрессмены, сенаторы и вы, господин президент…»

Но в самолете Метлоу настигла какая-то подсознательная тревога. Мысли его обратились к Сарматову. Он понимал, что тот не сойдет с выбранного пути. «Чем я могу тебе помочь, Сармат? – с горечью думал он. – Не моя вина, что шаркуны с ковров Ленгли не осознают, насколько опасны воскресшие из небытия эти исчадия ада. Американцы привыкли думать: Штаты далеко от мятежного Востока и высокомерной старухи Европы. Их проблемы – это их проблемы…»

Тревога не покидала Метлоу. Чтобы заглушить ее, он приказал себе заснуть. Во сне к нему явились фантастические картины мировой катастрофы: ядерные грибы над небоскребами Нью-Йорка и башнями Московского Кремля, сгорающие в адском огне тысячные толпы людей…

– Вы в порядке, сэр? – увидел он над собой лицо стюардессы. – Вы сильно стонали…

– Нет проблем, мисс… Проклятый сон! – пробормотал Метлоу и тут же укорил себя: «Так расслабился за неделю штатской жизни, что стал, как салага, во сне стонать. Так не годится, мистер Метлоу. Кстати, а не избавиться ли мне от этого чертова „мистера“ и снова стать православным мирянином Егором Мятлевым?.. От фамилии Метлоу я, конечно, избавлюсь, но как быть с грехами, совершенными этим господином во славу полосатого американского флага?»

В аэропорту Метлоу с раздражением сказал себе: «Ястреб Востока, ты дезертир, дерьмо! Грехи смываются благими делами, а не маразматическим насилованием совести и памяти». Погуляв пару часов по красавице Вене, он в тот же день купил билет на рейс до Марселя.

Марокко 21 февраля 1992 года

Взлетев с острова буквально за несколько минут до штурма, самолет, на котором, кроме Юсуфа и Сарматова, находилось еще десятка два арабов, приземлился в Исламабаде. Стоянка была недолгой. Пассажирам было приказано оставаться на местах. Пока шла дозаправка, пакистанские солдаты выгрузили из самолета громоздкие металлические ящики. Юсуф тем временем разговаривал у взлетной полосы с какими-то солидными господами. В одном из них Сарматов узнал эмиссара пакистанской разведки Али-хана. «Где падаль, там и шакал, – подумал Сарматов. – Не он ли дирижер всего оркестра?..»

Под гул двигателей вновь взлетевшего самолета Сарматов крепко заснул. Спал долго и без сновидений. Когда проснулся, самолет начал снижение. Внизу промелькнула пустыня с бредущим по барханам караваном верблюдов, а потом до самого горизонта открылся морской простор.

«В Европе пустынь нет, а бедуинов тем более, – мелькнуло у него. – У вонючего хорька очередной сюрприз?..»

Самолет приземлился на бетонную полосу, идущую вдоль берега моря. На этот раз к нему не торопился заправщик.

– Где мы, док? – спросил он Юсуфа.

– В Марокко, – ответил тот.

– Не помню такой страны…

– Она не стоит того, чтобы ее помнили.

– Ты же обещал Марсель?

Юсуф показал на морские волны, на которых качалась большая яхта.

– Корабль, достойный священной особы аравийского шейха, доставит нас в Марсель.

– Хороша лайба! – оценил изящные контуры судна Сарматов.