Молчание Сабрины 2 (СИ)

Мадам Шмыга от его слов заплакала.

– Сэр, может, вы помолчите? – прервала красноречие хозяина балагана кухарка. – Девочке и так плохо, а вы все только усугубляете.

– А что я-то? – вскинулся Брекенбок. – Я помочь хочу!

– И как вы можете помочь, скажите на милость, своими оскорблениями?

– Какими такими оскорблениями? – Брекенбок пожал плечами. – Я же всего лишь говорю, как есть. Да вы поглядите на нее – хуже уже не будет!

Рыдания мадам Шмыги усилились.

– Да чтоб вас, сэр! – Кухарка начала закипать. – Вы можете просто заткнуться и стоять молча, пока не спросят?

– Могу, – оскорбленно буркнул Брекенбок с видом мальчишки, которого незаслуженно наказывают. Он будто забыл, что это он – босс. Прекословить кухарке он не решился.

– Вот и стойте молча, – сказала мадам Бджи и переключила все внимание на подругу. Она поправила ей подушку и закутала гадалку в одеяло, как будто та замерзла, а не была ранена и истекала кровью. – Бедненькая-бедненькая… Как же это тебя угораздило-то?

Мадам Шмыга не ответила. Она глядела в потолок с болью и ненавистью. Брекенбок поймал себя на мысли: «Как можно в принципе так ненавидеть этот бедный потолок?»

– Спросите ее, мадам Бджи, это она стреляла? – осторожно сказал хозяин балагана, опасаясь угодить под горячую руку кухарки. – И это было до или после ее… гм… неловкого падения?

Мадам Бджи взвилась, как пыльное облако от удара ладони по старому дивану:

– Сэр, о чем мы только что говорили?

– Стою и молчу, – хмуро ответил Брекенбок.

– Непохоже.

– А вот и похоже.

– А вот и нет.

– А вот и да!

– Сэр… – негромко позвала гадалка. – Пошлите за доктором… Пошлите за доктором… Мне плохо… очень плохо…

– Да, мадам Шмыга. Уже иду.

Брекенбок развернулся и выбрался из фургончика. Оказавшись на улице, он бросил раздраженный взгляд на Сабрину.

– Будь здесь, – велел он кукле. – Нам еще нужно кое-что обсудить…

– Что обсудить?..

– То, как ты понимаешь некоторые вещи, – непонятно пояснил хозяин балагана. – К примеру, такое понятие, как «вранье».

– Я не…

– Будь здесь, – прошипел Брекенбок и торопливо покинул кухонный навес.

Заплата обнаружился у сцены – забрался в пустой сундук и пытался устроить в нем себе логово.

Хозяин балагана за шиворот вытащил его наружу и выдал ему указания, присовокупив к ним парочку угроз и на всякий случай выдав поощрительный подзатыльник.

Заплата бегом ринулся к выходу из тупика Гро, едва ли не теряя башмаки по дороге.

Сам же Брекенбок тем временем отправился кое-что проверить.

Оказавшись у своего фургончика, он застыл в холодной ярости. Дверь была распахнута настежь.

– Что за треклятый сквозняк? – прорычал он. – Ну только доберусь до тебя: будешь знать, как вламываться в чужие фургончики, треклятый сквозняк.

Ключ торчал в замочной скважине, хотя должен был висеть на цепочке с часами… Кажется, сквозняк стащил его прежде, чем забраться в фургончик.

Достав его, Брекенбок поднялся в свой дом на колесах и завертел головой, оглядывая жилище: все ли на месте?

– Вроде бы, все.

Ничего ли не украдено?

– Вроде бы, ничего.

Брекенбок направился к письменному столу и выдвинул нижний левый ящик.

– И ты на месте… – пробормотал шут. – Неужели это был не ты?

Дрожащей от волнения рукой Брекенбок взял револьвер. Знакомая тяжесть в ладони тут же попыталась нагнать неприятные воспоминания, связанные с… но шут тут же прогнал их прочь. Сейчас не до мыслей о…

– Прочь, я сказал, – зарычал Брекенбок на неугомонные воспоминания. – Мне надо проверить…

Он отщелкнул барабан и выдвинул его наружу.

– Один, два, три, четыре… – Хозяин балагана начал пересчитывать патроны. – Ах, вы беглецы…

Догадка подтвердилась: двух патронов, как и следовало ожидать, не доставало.

– Вот, значит, как… – пробормотал Брекенбок. – Но как же?.. Она появилась из дамского фургончика, а потом… все время на глазах… Нет, не все время…

«Неужели кукла успела сбегать сюда, положить его на место и вернуться обратно, пока я толокся у постели мадам Шмыги? – раздумывал Брекенбок. – Или это была не она? Да она и не умеет…»

И тут хозяин балагана вспомнил этот завиральный голосок, нагло отвечающий ему: «Врать нехорошо». Вспомнил ее взгляд в пол.

«Выстрелы раздались в двух шагах от кухонного навеса. А что там в двух шагах? Верно, дамский фургончик. Вряд ли стреляла мадам Шмыга – она ведь вообще еле стояла на ногах – упала, как же! Нашли дурака! Это заговор! Рыжая как-то с этим всем связана…»

– Ну все! – Брекенбок засунул револьвер обратно в стол и, задвинув ящик, потопал к двери, скрежеща зубами. Он выяснит у лживой куклы, зачем она брала его револьвер, куда (или вернее, на кого) потратила два патрона, и что все это, проклятая Осень, значит.

Брекенбок распахнул дверь фургончика и едва не натолкнулся на поджидавшего его на улице человека. Черный костюм, цилиндр, пальцы в перчатках нервно постукивают по кожаному боку саквояжа.

– О, вернулся! – хмуро отметил Брекенбок. – С пустыми руками, надо полагать…

– Нет, я его достал, – ответил Мэйхью. – Но суть не в руках. А в ушах. И в том, что они услышали… Я выяснил…

– У меня сейчас совсем нет времени… – начал шут, запирая дверь фургончика.