Молчание Сабрины

– Так что советую вам меня отпустить, – добавил Гуффин, но хозяин харчевни лишь покачал головой.

– Если мы тебя выпотрошим и скормим сомам, Мамаша Горбин даже не узнает, что ты здесь был…

– Она точно узнает! Лучше вам с ней не связываться!

– Берг! Мизинец! Начнем с него!

Курносый громила повернулся к шуту, клацнул ножницами, но отрезать шутовской палец ему не удалось…

– Лучше бы вам отпустить его! – раздался вдруг хриплый голос.

Безносый, Пиглет и двое громил недоуменно обернулись. На дощатом причале стояли двое. И эти двое выглядели крайне угрожающе. Оба были одеты в мешковатые штаны и кашлатые вязаные свитера, на головах у обоих сидели черные собачьи маски.

– Откуда вы здесь взялись? – пробормотал перепуганный трактирщик и тут же заметил у причала еще одну лодку – и как они так тихо подплыли?!

– Это наш пленник! – неуверенно сказал Безносый. – Вас это не касается!

Но песьеголовые явно не были настроены спорить. В руке у одного появился тяжелый черный шар, у другого – горящая спичка.

– Лучше бы вам отпустить его! – повторил кто-то из этих двоих (из-за масок было неясно, кто именно). Один из песьеголовых поднес спичку к фитилю бомбы.

– Да! – воскликнул Гуффин. – Поскорее развяжите меня, а то у моих друзей плохо с терпением!

Громилы Безносого нерешительно перетаптывались на месте.

– Босс, что нам делать?

Безносый нехотя кивнул им.

– Развяжите его. Сегодня не лучший день затевать свару со Сворой.

Громилы последовали приказу, и Гуффин, лишь только освободившись от пут, вскочил на ноги, потирая запястья.

– Умное решение! – усмехнулся он. – А теперь, с вашего позволения, я откланиваюсь. Спасибо за гостеприимство. Буду советовать ваше заведение друзьям.

С этими словами он вернул на место крышку ящика, взвалил мешок на плечо и, взявшись за ручку тележки, потопал к причалу.

Безносому Карлу оставалось лишь досадливо скрипеть зубами.

Вскоре Гуффин и его груз оказались в лодке. Оба типа в собачьих масках присоединились к нему. Весла опустились на воду. Лодка отчалила…

Гуффин обернулся и крикнул хозяину «Мокрицы»:

– Зря вы зажгли фейерверк и очень напрасно отказались от билетиков! Теперь грызите локти!

Безносый глядел вслед отдаляющейся лодке и в бессилии сжимал кулаки. До него дошло, что типов в собачьих масках привел сюда свет шутовской шутихи. Он в ярости повернулся к племяннику.

– А ну, иди сюда, Пиглет! – прорычал Безносый. Мальчишка испуганно попятился… Трактирщик схватил племянника за волосы и принялся его избивать. К нему присоединились оба громилы.

Лодка уплывала все дальше, и вслед ей неслись крики Пиглета.

– Не бей, дядя! А-а-а!

Постепенно они стихли.

– Вы появились как нельзя вовремя, – сказал Гуффин типам в собачьих масках. – Подстраховка пригодилась…

– Услуга за услугу, – ответил один из бандитов Своры.

– Мы в расчете, – глухо добавил второй.

Весла негромко хлюпали по воде, лодка ползла через Слякоть. Огни «Мокрицы» вскоре превратились в крохотные искорки, а после и вовсе исчезли.

Сабрину в мешке вдруг посетила пугающая мысль: «Что же еще случится прежде, чем я, наконец, попаду в “Балаганчик Талли Брекенбока”?»

Глава 6. Собачье общество и другие передряги.

Не добро пожаловать в Фли. Здесь вас не ждут, здесь вам не рады, здесь вас обуют и тут же разуют – вот такой парадокс.

Если вам казалось, что Тремпл-Толл – не очень-то гостеприимное место, то выходит, вы ничего не знаете о по-настоящему неблагополучных районах.

Заплутать в Фли проще простого: улочки здесь тесные и извилистые, номера домов не различить из-за ржавчины. Разумеется, вы можете спросить дорогу у констебля, сидящего на прогнившем стуле у трухлявой сигнальной тумбы, но вряд ли он вам ответит – мистер Скергин, скелет в синей форме и спавшем на глазницы шлеме, не особо-то разговорчив.

Даже в лучшее время Фли тонет в сером тумане и навевает своим видом лишь угрюмые, дурные мысли. Ну а если вам не посчастливилось оказаться здесь после того, как сгустились сумерки… что ж, вас можно лишь пожалеть.

Около восьми часов вечера начинается самое веселенькое время. Из рупоров, развешанных по всему району, с перерывом в десять минут начинают звучать пронзительные трескучие звонки. Свет в окнах и переносные фонари в руках редких прохожих гаснут, но тут же зажигаются другие огни.