Молчание солдат

– В настоящее время ваш сын в опасности, точно так же, как и сам Имамов. Я не буду говорить конкретно, потому что не имею на это права, но есть определенные силы, которые получили приказ на уничтожение Имамова и Абдутабарова... А нам бы очень хотелось спасти и того, и другого.

– Они что-то знают?

– Имамов бывший полковник Главного разведывательного управления. Он сам по себе имеет ценность, как носитель секретной информации. Что знает ваш сын – нам неизвестно. Но просто так приказов на уничтожение не дают.

Чохоев думает целую минуту.

– Полковник ГРУ... – говорит он наконец очень серьезно. – А вы представляете Интерпол... Интерпол заинтересован в секретах ГРУ... Так я понимаю?

– Не так, – мягко возражает Пулат. – Двое из ваших сегодняшних гостей тоже бывшие офицеры спецназа ГРУ. В данном случае мы работаем совместно с ГРУ и с управлением антитеррора «Альфа» ФСБ России. И обращаемся к вам за помощью.

– Я не совсем понимаю, в чем конкретно может выражаться моя помощь?

– Мы предлагаем вам вступить с сыном в контакт...

– Каким образом?

– Этого мы тоже пока не знаем. Но, скорее всего, вам придется вылететь в Чечню вместе с группой спецназа ГРУ. Телефонной или иной связи с отрядом полковника Имамова мы не имеем.

– У меня подписка о невыезде...

– Мы в курсе. Мы даже поможем вам разрешить конфликтный вопрос своими силами. А вопрос с подпиской решит «Альфа».

– Тогда я согласен. Да... Впервые встретиться с сыном и... При таких обстоятельствах... У меня там спят три дочери... – кивает Аббас в сторону комнаты. – А другого сына Аллах не дал... И... даст ли?

ГЛАВА 4

1

Группа полковника Согрина сходится с верхней группой тогда, когда меняет направление ветер и приносит со стороны далекого Черного моря небольшой липкий снегопад, обещающий вскоре вырасти в нечто более солидное, если судить по тучам, быстро затянувшим небо. Тучи тяжелые, темные, но быстрые. Обычно это предвещает пургу.

Останавливаются только на минуту.

– Теперь можно и по тропе идти, – решает Сохно.

– До новой засады? – ехидничает лейтенант Брадобрей.

– В джамаате осталось только семь человек, – миролюбиво, но назидательным тоном рассуждает Кордебалет, опережая Сохно, готового ответить более резко. – И идет он на выручку, скорее всего, другому джамаату. Эмир джамаата опытный, если судить по тому, как он ловко расставил ловушку омоновцам. Он не будет больше рисковать людьми, которых и так мало. Более того, он уверен, что его засады сработали. Вторую он выслал в помощь минерам.

– Да, – соглашается Согрин. – Эмир считает нашу группу уничтоженной. И дожидается, когда его люди догонят его. Выключить «подснежники», беречь аккумуляторы...

– Значит, надо сразу догонять, а не перекуривать, – поторапливает Сохно и первым шагает вперед. – А то пурга навалится, все следы заметет.

Здесь, на тропе, нет надобности пускать впереди опытного специалиста-горника. А с ролью ведущего подполковник вполне справляется. Он даже фору любому из молодых лейтенантов готов дать и с удовольствием может доказать свое право на первенство. Да и идти по утоптанному снегу гораздо легче, нежели по снежной целине. По крайней мере, не надо искать путь, чтобы не потерять правильное направление.

И Сохно идет. Он так идет, что только Кордебалет с Согриным и тянутся за ним без напряжения. Сказывается девятимесячный безостановочный труд на разведывательных маршрутах. Старшим офицерам подобный марш-бросок в привычку, а для лейтенантов он сложен, не успели еще втянуться в подобный ритм. Может быть, здоровья молодым офицерам и хватило бы, но не хватает главного качества каждого профессионального спецназовца – умения терпеть.

Когда Сохно на месте ведущего сменяет Кордебалета, со стороны, но уже не издалека, доносятся новые автоматные очереди. Теперь ветер доносит их отчетливо. И заставляет сменить направление движения, чтобы срезать угол. Благо горный профиль пока позволяет это сделать.

Кордебалет выносливостью и умением терпеть товарищу не уступает и задает еще более быстрый темп. Группа постепенно начинает растягиваться, и Сохно, сменившись с места ведущего, традиционно занявший место замыкающего, громко, не боясь сбить дыхание, и с насмешкой подгоняет лейтенантов:

– Пора отвыкнуть от асфальтированных дорожек, если взяли в руки оружие... Здесь нет няньки, чтоб за ручку водить...

Насмешка действует сильнее, чем смог бы подействовать приказ. Она звучит вызовом, и лейтенанты, памятуя свою недавнюю гордость, пытаются принять его. Впрочем, хватает их ненадолго. Скоро цепочка снова растягивается. Теперь в замыкающие выходит Кордебалет, которого сменил полковник Согрин. Ему тоже торить тропу, потому что путь опять срезается, теперь уже чуть-чуть в ином направлении – место перестрелки снова сместилось в сторону, но выстрелы слышатся уже так явственно, что ошибиться в направлении невозможно.