Молчание солдат

Маккинрой сориентировался за пару секунд. Он прочитал текст. И сразу понял, что профессор – агент неизвестной пока разведки. Но понял и другое – Зин-Мухаммад сообщает об угрозе провала, но ничего не говорит о работе, которую он вел в последнее время. Это не сразу сформулировалось в конкретную мысль, но что-то здесь присутствовало такое, что откровенно настораживало. Должен был агент доложить руководству, что везет с собой документацию или образец препарата «поцелуй двузуба». Одно такое сообщение, само собой, заставило бы руководство оказать всю посильную помощь. Почему он не доложил? Возникли сомнения... И эти сомнения давали шанс вернуть себе «поцелуй двузуба». Себе, а не в ЦРУ... Маккинрой мгновенно и нечаянно осознал, что сам думал об этом неоднократно. Неосознанно, подспудно, но думал. А потом только с чужой и такой неожиданной помощью осознал. Он хочет иметь препарат в собственном пользовании, как правильно сказал тогда ньянга! Препарат «поцелуй двузуба» – это власть над людьми. Кроме того, это большие деньги, если продавать формулы правительственным и неправительственным организациям разных стран...

И он спрятал в карман бумажку.

Поиски пропавшего профессора тогда развернулись широко. Активно начало работать ФБР, активизировав все свои открытые и закрытые каналы. Даже в полицейские участки всех штатов в течение часа были разосланы ориентировки по розыску. Естественно, принимал в них непосредственное участие и сам Пол. И именно он во время вторичного осмотра дома «обнаружил» в саду, среди травы, несколько разноцветных деревянных бусинок. Бусинки очень мелкие. Такие мелкие, что прочитать по ним отпечатки чьих-то пальцев возможности не представляется. И потому это показалось более безопасным, чем подбрасывание другого предмета, наводящего на ложный след. А сначала Маккинрой хотел в ту же траву бросить ритуальную фигурку человека, также привезенную им с Гаити. Но на фигурке можно прочитать отпечатки пальцев. Если отпечатки вытереть, то пропадает версия случайной потери. Теряя, не вытирают отпечатки. А бусы... Может порваться нить, когда ведешь человека, который сопротивляется... Можешь сам неосторожно рукой дернуть и ту же нить порвать... Можешь зацепиться за что-то...

Бусинки стали вещественным доказательством присутствия здесь, во дворе дома, человека, имеющего отношение к гаитянским ньянга. Появилась вразумительная, хотя и невероятная версия, так удачно сфабрикованная и так необходимая Маккинрою.

– Такие носят на Гаити колдуны. И такие же они продают людям в качестве оберегов, – со знанием дела просветил он сыщиков из департамента безопасности ЦРУ.

Версия с похищением... Она смотрится эффектно и полностью прикрывает деятельность профессора как разведчика. Но черновик шифровки дал Маккинрою надежду, что Зин-Мухаммад не торопится отправить своему руководству выкраденные сведения. Тогда как он собирается их использовать? Американская система мышления нашла только один подходящий вариант. Зин-Мухаммад сам надеется поторговаться и продать документацию наиболее выгодно. Одним из покупателей может выступить и Маккинрой. Другое дело, что расплатится он совсем другой суммой, чем ожидает профессор... Но это уже мелочи.

Его самого тоже неоднократно допрашивали и даже, что считается обязательным для всех сотрудников ЦРУ, проверяли на «детекторе лжи». С «детектором» он без проблем справился. Не зря проходил тренировки в той же школе, в той же лаборатории, где его проверяли, – его учили именно сопротивлению «детектору», то есть давали навыки обмана сложной аппаратуры... Впрочем, и вопросов ему задавали мало, поскольку смешно было его подозревать. Не было к этому никаких оснований. И он с чистым сердцем, без обмана сообщал, что никогда не встречался с профессором Зин-Мухаммадом и никому не передавал сведений о работе, которую проводит профессор.

Хуже обстояло дело с Джастином, тем самым чиновником шестого департамента ЦРУ. «Детектор лжи» непредвиденно заставил его волноваться и путаться в ответах. К счастью Джастина, закон штата Вирджиния не позволяет использовать данные «детектора» в качестве доказательства виновности. Но Джастина взяли в основательную обработку, не спускали с него глаз, отстранили временно от работы, «трясли» как могли, хотя ничего вразумительного и не добились.

Но это поначалу вообще отвело внимание от Пола Маккинроя, хотя такого внимания, можно сказать, почти и не было. И длилось это до тех времен, пока Джастин на одном из допросов не сказал, что, как ему показалось, видел, как агент Маккинрой спрятал в карман какую-то бумажку из стола Зин-Мухаммада. Сразу он не сообщил, потому что не придал этому значения, считая Маккинроя наиболее заинтересованным лицом в успехе поиска...

Маккинрою задали вопрос сразу, еще до того, как закончился допрос Джастина. Просто прибежали к нему в кабинет.

– Что за чушь? – возмутился он. – Все бумаги из ящика стола, что я просматривал, описаны и находятся в деле.