Молчание золота

— Ламбера, может; и подлатали. А вот тебе, Густери, никой пластический хирург не поможет, если ты не скажешь, где Муха и Боцман. И вообще — у нас к вам масса вопросов, Густери.

— Док, Артист; осмотрите дом, — приказал я. — Всех, кто может еще тут оказаться, нейтрализуйте. А я пока побеседую тут с этими господами. Да, Док, позвони и предупреди Шаха. Пусть пришлет вертушку на плато, где мы наш вертолет оставили, и подгребает сюда с бойцами.

— Ясно.

Док и Артист вышли из помещения.

— Надо же, какая тут намечается встреча титулованных особ, — пробормотал Ламбер, не свода глаз с Эмира и Густери, — Эмир против Шаха… Просто съезд монархов какой-то.

— Все отойдите к стене, — приказал я, не опуская автомата, — все к стене, немедленно! Если кому-то непонятно, могу перевести на иностранные языки, чтобы потом не пеняли. By компрене, месье Картье?

— Да, — выговорил тот и, став лицом к стеке, так и застыл.

Густери смерил его насмешливым взглядом и сказал по-французски:

— Ну ты прямо как на расстрел встал, дорогой. Расслабься, он же не из НКВД, сразу на месте уничтожать не будет, — последние слова наркобарон-полиглот произнес уже на русском языке. — Черт побери, ну и надымил же ты тут, парень. Зачем портить красивый интерьер? Как говорится в пьесе Гоголя, Александр Македонский — оно конечно, герой, но зачем же стулья ломать, верно?

— О Гоголе как-нибудь в другой раз. Где мои друзья? Они живы?

— Да живы, живы, — сказал Эмир с досадой. — Ваши друзья, уважаемый, такие же невежливые и неотесанные, как и вы. Устроили мне в доме переполох, сломали ворота, из-за них пришлось испортить хороший грузовик… Ну что вы на меня смотрите? Я, конечно, понимаю, что сейчас вы в выигрышном положении, но все равно выскажусь, как считаю нужным. Ну, спрашивается, что нам стоять у стены? Ваш друг все равно нас обыскал. Давайте присядем к столу, переговорим, обсудим интересующие вас вопросы. Я, конечно, человек восточный, но предпочитаю все проблемы решать корректно и в духе мягкой европейской дипломатии. Прошу Вас, садитесь к столу. Если бы вы не поспешили убить Керима, он принес бы нам еще закусок и добавил бы вин. Вы какие напитки предпочитаете?

Я молча сел к столу и положил перед собой автомат. Эмир уже совершенно овладел собой и смотрел на меня почти благожелательно, как будто я пришел к нему в гости в общем порядке, а не таким… гм, оригинальным разрушительным манером. Густери и Эмир переглянулись. Последний сказал:

— В общем-то, мы догадываемся о целях вашего появления в Узбекистане. Конечно же это имеет отношение к смерти Энн Ковердейл. Кроме того, ваше ведомство интересует господин Густери. Один раз его друзьям удалось найти противоядие от ваших оперативных действий. Надеюсь, что вы не станете делать попытку ликвидировать его во второй раз. Какой в этом смысл? Всегда можно договориться. К тому же у нас — исчерпывающая информация о том, что вы лицо частное и не состоите в штате этой грозной организации, как ее…. Ну…. — Эмир изящно прищелкнул пальцами. Картье, все это время сидевший с совершенно окоченелым выражением лица, подсказал:

— УПСМ. Управление по планированию специальных мероприятий.

— Нуда, совершенно верно. Итак, — продолжал Эмир, в то время как Арбен Гусеница предпочитал пока что хранить молчание и пить вино, — вы лицо частное и работаете на сдельных началах. Отчего же тогда мы, как умные люди, не можем договориться? Только не спешите сверкать на меня глазами и угрожать стволом…

— По-моему, я пока еще нетерпения не проявлял… на ваше счастье…

— Вот и чудненько. Приятно бедовать с умным и выдержанным человеком, тут Эмир покосился в сторону разнесенной взрывом двери, еще дымившейся. «Выдержка»! — Так вот, я повторяю: отчего же в такой ситуации мы, как умные люди, не можем договориться? Хотя, конечно, должен заметить: меня вам лучше не трогать в любом случае. Могут быть серьезные неприятности не только у вас, но даже у вашего непосредственного начальства — не в Ташкенте, а в самой Москве. Вы меня понимаете? Будем считать, что да. Теперь по существу У меня есть что вам предложить. К примеру, могу предложить вам ваших друзей — в целости и совершенном здравии. Вот видите. Да и у вас, наверно, могут быть к нам предложения, от которых нам вряд ли есть смысл отказываться.

— Конечно, есть, — сказал я. — Например, у меня есть предложение проследовать со мной в Самарканд, где нас ждет не дождется майор Джалилов. Я, конечно, понимаю, что для вас какой-то майор ничего не значит. Но я — так и вовсе капитан, а вы вот снизошли до разговора со мной. А поговорить за столом… что ж, можно и поговорить. Вот только разговор у нас пойдет не совсем такой, как вы предполагаете. Но пока мои друзья здесь отсутствуют, я хотел бы вызвать вас на откровенность, Рустамов. Не вы ли были тогда в тутовой роще в апреле этого года — примерно в таком же халате, как сейчас? И так же прихрамывали, естественно…