Молчание золота

— Просто вы упоминали о двух задачах, которые поставили себе по прибытии сюда, в Самарканд. А я вспомнил о своей задаче, своей собственной задаче… которую никто не помнит, которую никому и незачем помнить, потому как она касается только меня одного, да. Но у наших с вами задач так много общего! Вы хотите найти убийц женщины, с руки которой сняли золотой браслет в виде золотого дракончика с глазами из драгоценных камней. И я хочу того же. Только женщины эти разные. Одной интересуются решительно все, все, даже президенты России, Франции и Узбекистана, в который она зачем-то собиралась. Другой интересуюсь только я один. Но ведь кто-то сорвал тормоза на моей машине, из-за чего погибла она, моя Лена, так? Сорвал? И я непременно узнаю, кто это сделал… да! — Он говорил все громче, быстрее и бессвязней, и тряс головой, и едва заметно царапал ногтями каменную кладку; подвижная половина его лица мучительно подергивалась, а неподвижность второй только усиливала гримасу боли на этом своеобразном, ни на какое иное не похожем лице. Я положил руку на его плечо и сказал:

— Я понимаю, Леон, вы понервничали, и вообще… — Я подбирал слова. — Словом, все будет нормально, вы успокойтесь, нервы вам еще понадобятся. Мне и самому, черт побери, иногда хочется поплакаться кому-нибудь в жилетку, но…

— По вам и не скажешь.

— Само собой. В общем, так, месье Ламбер: спокойствие, только спокойствие, как говорил Карлсон, флегматичный гражданин Швеции. Не буду говорить много. Объединим наши усилия, и все у нас получится. Не знаю, но интуиция мне подсказывает, что у наших с вами задач одно, общее, решение.

Леон Ламбер молчал. Он оперся о стену уже не рукой, а плечом, а потом и всей спиной, и наконец проронил:

— Посмотрим.

— Идем доедать яства нашего радушного хозяина, — с легкой усмешкой предложил я. — Я так думаю, что это лишь способствует успокоению нервной системы. Я и сам сейчас приналягу…

II

Пастухов

— Сейчас, значит, нам предстоит встреча с вашими замечательными дэвами, — болтал Артист в любимой своей манере. — А то и с сокровищами безвременно почившей средневековой царицы. Супруги милейшего Тимура, он же Тамерлан.

Решительно Артист неисправим. Сидя в машине, которую нам предоставил расторопный Тахир-ака, он жевал жвачку, бездумно трепался и вообще выглядел беззаботным туристом, который выехал на инспектирование живописных окрестностей. Окрестности, надо отдать им должное, выглядели в самом деле чрезвычайно живописно, но, будучи приправленными комментариями Семена Злот-никова, вызывали что-то вроде глухого недоуменного раздражения. По крайней мере, примерно такие чувства одолевали Леона Ламбера, сидящего на заднем сиденье рядом со мной. Французский археолог уткнулся мрачным взглядом в кисти собственных рук, как будто на коже их надеялся прочитать ответы на многие, многие вопросы, один за другим встающие перед нами в полный рост. Итак, мы ехали в сторону урочища Аввалык — места, которое до сих пор вызывает у меня чувство леденящей пустоты в легких и жаркую ватную расслабленность в коленях. За рулем сидел Муха, кроме того, в машине были Боцман и Артист. Итого, со мной и Ламбером — пятеро.

Док же был отправлен в распоряжение Джалилова с целью «поспособствовать открытию сейфа», как изящно выразился Артист. Во-первых, знакомство Дока с сейфами имеет приличный срок давности. Во-вторых, он наиболее спокойный и выдержанный по характеру член моей команды. Кроме того, Док, вне всякого сомнения, имеет аналитический склад ума. Впрочем, в любом случае он будет полезен Джалилову, в этом я нисколько не сомневался.

Перед нами же стояли другие, совершенно другие задачи. Чисто тактического плана и из разряда тех, что могут и не помочь приблизиться к достижению главной цели. Но именно то, к чему мы сейчас стремились, — посещение тех самых предгорий близ поселка Аввалык, близ разрушенного кишлака Акдым, — вызывало у меня наибольший азарт, похожий на азарт охотника. Кроме того, дополнительную пищу для размышлений предоставляло наблюдение за Леоном Ламбером. По всей видимости, француз с фиктивным латвийским паспортом уже начал что-то припоминать. Он распрямился, крутил головой, глядя то в одно, то в другое окошко, а порой неотрывно уставившись в лобовое стекло… Ну что же, за тем мы его сюда и брали. Хотя пока от Ламбера одни неприятности, есть шанс, что он все-таки сослужит нам хорошую службу.

Мы проехали Аввалык. Наша машина, сильно подержанный японский джип, взятый Тахиром-ака напрокат у какого-то из его бесчисленных знакомых и родственников, перебралась с асфальтовой дороги, раздолбанной до непотребного состояния, на грунтовку, забирающую в гору. Я помнил этот подъем, эту дорогу, идущую вдоль небольшой речушки, почти ручья. Там, наверху, километрах в двух, должен находиться небольшой водопад, неподалеку от которого я встретил тогда сумасшедшего узбека. Того, что швырнул в меня ножом и попал бы, не будь у меня профессиональной реакции.

Леон Ламбер словно прочитал мои мысли: