Молчать, чтобы выжить

Василий Игнатьевич слушал его с рассеянным лицом. Но любой, кто знал генерала Демина лично, мог бы сказать: его рассеянность — всего лишь маска. Ни одно сказанное подчиненным слово не пролетало мимо ушей пожилого генерала. С неумолимостью электронной машины он вычленял из доклада главное. Полковник Шишкунов тоже это знал, как знал и то, что доклад его на пятьдесят процентов состоит из формальных, риторических фраз и прочей воды, которую — увы — нечем было пока заменить.

— …Принимаются все возможные меры к пресечению канала сбыта черной икры из России в страны Западной Европы, где, как известно, русская черная икра идет на вес золота, — бубнил Шишкунов. — На этих незаконных операциях Россия теряет миллионы долларов…

Слушая про «миллионы долларов», Василий Игнатьевич поморщился, словно у него внезапно разболелся зуб. Затем снял очки и принялся с рассеянным видом протирать их носовым платком, дыша на стекла.

Чтобы понять всю степень недовольства генерала Демина, нужно описать внешность полковника Шишкунова. Это был бойкий, полнокровный блондин с розовым, сочным румянцем и двумя почти что детскими ямочками на пухлых щеках. Рот у полковника был маленький, но чрезвычайно подвижный. Излагал Шишкунов быстро, про таких обычно говорят «трещит, как пулемет».

— Стоп, — сказал наконец генерал Демин.

Шишкунов послушно замолчал и уставился на начальника голубыми, как безоблачное небо, глазами.

— Ваш отдел цепляет второстепенные операции, но никак не может ухватить ту группу, которая при содействии вороватых таможенников беспрепятственно провозит на Запад тонны черной икры, — жестко сказал Василий Игнатьевич.

— Мы пытаемся. Но вы ведь понимаете, насколько это сложная работа. Рискну предположить, что в данных условиях она почти неосуществима.

— Неосуществимо вырасти в пятьдесят лет, — строго сказал Демин. — Или превратить воду в нефть. Перед вами поставлена конкретная задача. И начать нужно с разработки четкого плана действий. У вас такой план есть?

Под пристальным взглядом начальника Шишкунов замялся:

— Ну мы пытаемся… Однако эта задача…

— У вас такого плана нет, — с неприязненным удовлетворением констатировал генерал Демин.

Полковник Шишкунов закрыл папку и положил на стол.

— Товарищ генерал-лейтенант, вообще-то кое-какие мысли у меня имеются. Я собирался доложить о них во второй части доклада.

— Мы с вами не на конференции, — буркнул генерал Демин. — Давайте по существу. Какие мысли пришли в вашу многодумную голову?

Полковник Шишкунов слегка понизил голос:

— По-моему, неплохо было бы внедрить в московскую таможню своего человека.

— Дельная мысль, — кивнул Василий Игнатьевич. — Но человек должен быть не засвечен в Москве. И желательно — в центральных регионах России тоже. Можете кого-то порекомендовать?

— Гм… — Полковник Шишкунов задумался. — Можно привлечь к этому делу кого-нибудь из дальневосточных выпускников.

Человеку непосвященному эти слова показались бы загадочными. Но генерал Демин сразу понял, что полковник имеет в виду. Дело в том, что в далеком дальневосточном городе Комсомольске-на-Амуре находилось глубоко законспирированное оперативное милицейское училище. Выпускники училища, лица которых еще не успели примелькаться, привлекались для выполнения секретных заданий или, как говорят в кино, для «работы под прикрытием».

— Верно, — сказал раздумчиво Демин. — Вот и вызови мне такого человечка. Только чтобы никто, кроме меня и тебя, о нем не знал.

— Да, но нужен человек для связи.

— Подбери оперативника поопытнее и понадежней. Только не старика и не из этих… молодых.

— Такой человек у меня есть.

— Ну вот видите, полковник, — сказал Василий Игнатьевич, добрея и переходя почему-то на «вы», — вы и без меня все знаете. Не затягивайте с этим делом. Жду от вас четкого плана действий к завтрашнему утру. И чтобы не позже, чем через три дня, человек, о котором мы с вами говорили, был в Москве. Задача ясна?

— Так точно.

— Выполняйте.

2

Когда у тебя папа — милиционер, и дедушка — тоже милиционер, трудно избрать себе иную профессию, кроме милицейской. Как говорится, авторитет предков довлеет. Тем более когда предки твои умеют так сочно и красочно описать свои милицейские будни (которые для обоих остались в прошлом), что у тебя слюнки текут обильней, чем у пресловутой собаки Павлова.

— В наше время бандиты были настоящими — со своими законами, традициями, со своим воровским фольклором. А нынешние… — Тут дед Альберта уныло махал морщинистой рукой. — Просто отморозки. Животные в человечьем обличье.

— У тебя просто романтический взгляд на прошлое, — не соглашался отец Альберта. — А на самом деле сволочи всегда сволочи, а хорошие ребята — всегда хорошие ребята. Независимо от времени. Вот помню, лет пятнадцать назад брали мы в Минске Веньку Стриженого…

Далее следовал подробный рассказ, из которого выходило, что бандиты пятнадцать лет назад были настоящими суперменами, а рассказчик (отец Альберта Мясищева) был настоящим героем. Не чета нынешним выскочкам, как сказал бы дед.