Молчать (СИ)

Последнее, что запомнил Костя перед тем, как потерять сознание. После изнурительного избиения, пугающих угроз и многочисленных пыток Царёв не сдался, но перелом большого пальца на руке стал для него сокрушающим. От пронзительного прилива боли, истекающий кровью парень повалился на пол. Перед тем как упасть в пропасть он подумал о Яне. Он был единственным, кто мог его спасти.

Костя признавал свою грешность, но всегда давал себе шанс на исправление, как жаль что Кире он этого шанса не предоставил.

#ГОСТИ

— Боже, — практически беззвучно прошептала я, просматривая присланные подписчиком фото. Группа людей расправилась над Царёвым, но даже несмотря на жгучую ненависть к парню, мне было дико и страшно наблюдать за зверскими пытками.

Я создала монстров. Я построила разрушительную машину. Неосознанно организовала аналогичную элите армию. Теперь они разрушают, позабыв о жалости. Мне следовало их остановить пока не случилось непоправимое, но едва ли верила в собственные намерения. Мне довелось распробовать месть на вкус, она показалось мне невероятно сладкой, что не скажешь о послевкусие. Я должна была утолить голод бунтующих безвкусной речью, что в принципе казалось невозможным.

#достаточнозла #хватит

Откинув телефон в сторону, я с ужасом уставилась на Тасю, которая, по всей видимости, не видела в произошедшем какой-либо трагедии.

— Что уставилась, Кира? — возмутилась она, распахнув размалёванные веки. — Наши с Гришкой полномочия закончились на откровенных фото Милы и Ди. Это подписчики виноваты, они словно озверели. Чокнутые, не иначе. Только ты способна остановить их. Накатай блог, типо ты такая святая святых, веришь в Лунтика, по утрам поёшь с птичками и не восхваляешь жестокость. Быть может, они прислушаются. А ты как думаешь, Гриш?

— Я за…за… за…

— Задолбал! — психанула Тася. — Сходи к логопеду. Твоя речь ни к чёрту. А учитывая твой внешний вид и любовь к устрицам, ты обречен на жизнь с полумёртвой моржихой. Она единственная, кому понравится твоя заторможенная серенада.

— Ду… ду… ра…

На данном этапе стресс сказывался на мне самым, что ни наесть, негативным способом. Ещё вчера я чувствовала силу в ногах, простояла без поддержки целых десять секунд и невероятно гордилась заслуженным успехом, но сейчас всё вернулось в прежнее русло, если не усугубилось. Ступни тяжелели. В коленках нарастало неприятное покалывание. Мои конечности непроизвольно дёргались, будто их ударяло током. Для нынешнего моего состояния, адовое понятие «электрический стул» стало поразительно подходящим.

#исноваполомка

Пока я собиралась с мыслями, ребята неустанно спорили о правильности поведения в сложившейся ситуации. Перед глаза мелькало окровавленное лицо Кости. В ушах стоял истошный крик. От переживаний даже бездвижное тело пробивало судорогой. Как бы я не старалась, покоя мне больше не знать — невесёлая правда, не поддающаяся никакой апелляции.

— Могу я вас потревожить? — раздался третий голос, на который я невольно обернулась. — Я прошу прощения, но у меня очень мало времени. Не могли бы вы нас оставить? Мне нужно поговорить с Кирой.

В одно мгновение Гриша и Тася стали самыми понимающими людьми на свете и незамедлительно покинули палату, что крайне огорчило.

— Признаюсь, я не рассчитывал на такую реакцию, но очень ей рад. Они хорошие друзья. В них ты явно не ошиблась.

Руслан неуверенно приближался к кровати, не сводя с меня странного взгляда. Мне было сложно распознать эту смесь, там было всё — волнение, горечь, трепет, страх, но в основном вина. На короткие секунды парень принял человеческий облик.

— Я принёс тебя пряники, — робко пробормотал он, неуклюже тряся пакетом.

В горле дрогнуло. Оно надорвалось без голоса.

— Я уезжаю, Кира, — уведомил он, садясь подле кровати. — Уезжаю с Даяной.

В ответ на это я лишь вскинула бровями, ибо не разделяла его хвастанья.

— Скоро ты вернёшься домой. Я договорился с Даниилом, он наймёт тебе сиделку и оплатит проживание. Сделает всё то, что не смогу сделать я, — он опустил голову, волнистые локоны упали на лоб. — Мне очень жаль, что так случилось, Кира. Ты не заслужила. Кто и заслужил инвалидности, так только я.

Выкручивая руки, я словно пыталась отвлечься от диалога, но отчётливо слышала каждое слово и с трудом справлялась с подступающим порывом слёз

— Не держи на меня зла, родная, — разрубило сердце поперёк. — Я подвёл тебя. Мне нет прощения, знаю, но дай мне возможность попрощаться с тобой.

Мой взгляд был направлен на стену, там оставались все мои слёзы.

— Какой же ты дурак, — качая головой, выдавила я. Вновь начать говорить было так же сложно, как и сделать первый шаг, но я нашла в себе силы.

— Я хуже того, кем ты меня считаешь.

— Не буду спорить.

Он молчал. Молчала я. Подавляя желание зарыться под одеяло и кричать до беспамятства, я истратила последние силы. Каждый божий день меня принуждали играть в рулетку, где каждый пистолет заряжен, а мой ход — неизменно первый. Выстрел был, а сердце продолжало биться. Меня изматывало.

— Если позволишь, я буду тебе писать. Я очень этого хочу.