#Молчать

Тася и Ючжин болтали до тех пор, пока не отключился мой телефон. Гришу ждал репетитор, Таисия проголодалась, отчего ребята поспешили домой, и я снова осталась одна. Агата разрывалась между больными и стала реже посещать палату, бывала только утром, когда приносила завтрак и целовала в лоб перед сном. Откровенно говоря я радовалась одиночеству. Чрезмерное внимание забирало все силы.

# силымненужны # осталисьважныедела

С утра до ночи я листала ленты одногруппников, заочно ставя на каждом из них красных крест. Они давно попали в чёрный список, осталось разобраться с последовательностью. Нет, я не хотела сдаваться.

Расквитавшись с Даяной и Милой, я только лишь сняла кремовую верхушку, но должного насыщения так и не получила. Оставались ещё три пропитанные кровавым сиропом слоя, на которые я смотрела с завидным аппетитом.

#вашажизньвмоихруках   

Следующим вечером после сытного полдника, я ждала появления врача, лениво раскинувшись по кровати. Каждый день он делал один и тот же укол, снимающий напряжение в мышцах, вслед за тем они переставали походить на тугие канаты. Однако сегодня мужчина в халате повёл себя довольно странно. Зайдя в палату, он плотно прикрыл за собой дверь и опустил жалюзи, словно скрывался от кого-то, чем заставил меня разительно напрячься.

Покончив с шифровкой, он обернулся и скрестил на груди руки. Медицинская маска прикрывала большую часть лица, оставался лишь пронизывающий душу взгляд. Белоснежный халат был велик по размеру и небрежно подвязан на талии, а когда из-под шапки показалась темная копна волос, я проглотила дикий крик.

– Мне нужен этот разговор, ясно? – с полной серьёзностью заявил Ян, сквозь сбившееся дыхание. – Ты только не бойся, Кира. Я не причиню тебе вреда.

Ужаснувшись, я попятилась назад. В буквальном смысле полезла на стену.

– Это ни к чему. Побереги силы, – сказал Румянцев и проделал несколько шагов в мою сторону. – Я буду кране благодарен, если ты не станешь визжать о помощи. И с другой стороны, пожалей санитаров, на сей раз они не помешают мне.

Румянцев не знал, что парализующий страх забрал возможность не то чтобы подать голос, но и полноценно дышать. Вцепившись в бортики кровати, я приготовилась к самому страшному. Соображать трезво сейчас не представлялось возможным. А когда парень взял меня на руки, то прежний страх показался лёгким испугом.

– Прогуляемся? – с некой издёвкой спросил он, пряча ухмылку под маской. Моя рука на автомате ухватилась за его шею, другая сжала ворот халата. Я напоминала бешенную кошку перед топлением. – Эй, полегче, у меня нежная кожа. Спрячь коготки.

– Не надо, – надсадно выдавила я и не узнала собственный голос. Слышать свой страх в звучании было привычно, но в тоже время в новинку.

– Ох, да ты болтунья, – насмешливо подмигнул он и пошагал в сторону выхода. Оказавшись в пустом коридоре, я в миллионный раз убедилась в своей невезучести. – Ты только не переживай. У меня всё под контролем. Кроме чертовой маски. Дышать собственным выхлопом – это как голеньким попасть в газовую камеру. Смертельно и немного стыдно.

Пока Румянцев светился ненормальной веселостью, я то и дело озиралась по сторонам, в надежде увидеть хоть одного живого человека и попросить его о помощи. Так на нашем пути выросла старушка с шваброй и сразу же подметила неладное.

– А разве служебные романы нынче запрещены? Типо врач и пациентка? – обиженно пробурчал Ян. – Никакого секса до свадьбы, клянусь Гиппократом.

Бабулька охнула, а Румянцев проскочил в закрывающиеся створки лифта. Я чувствовала его аромат, ощущала тепло разгорячённой кожи под пальцами, слышала едкий смех и это было ужасно. Застывшее в защитной реакции тело превратилось в безжизненный камень. Ушедшие на ужин врачи даже не подозревали о похищении.

– Я же говорил, у меня всё под контролем. Как тебе погодка?

Когда мы оказались на улице я поморщилась от слепящего солнца, которое только-только коснулось линии горизонта. Мы всё ближе продвигались к воротам и, неистово запаниковав, я стала нелепо брыкаться. Неудобность положения заставило Яна остановиться. Парень усадил меня на ближайшую лавку на территории больницы и нервно сорвал с себя маскарад.

– Ну наконец-то, – выдохнул он, забросив обмундирование в урну. На нём остался только халат. Сев на корточки, Румянцев заглянул в моё тревожное лицо. – Послушай, через минут пятнадцать здесь появятся охранники и прочие овчарки. Лялякать будем быстро и по делу. Если не станешь вредничать, то пытка будет недолгой. Поверь, Кира, это в твоих интересах тоже.

Мне не удалось скрыть своего отвращение. После того, что случилось, он ещё смел диктовать правила и раздавать советы. Его хладнокровие поражало.

– Я понимаю, как сильно сглупил. Мне очень жаль, что осознание пришло так поздно, – в его глазах сверкнула натренированная искренность, но мы оба знали, что он насквозь пропитан фальшью. – Ты не виновата. Теперь я в этом уверен. Но, пожалуйста, ответь мне, кого ты прикрывала всё это время? За кого терпела?