Молчи

Затем она забрала меню, оставив Орион и Мэддокса наедине. Конечно, они были наедине друг с другом весь день, но сейчас все было по-другому.

Это был итальянский ресторан с мягким освещением и владелицей по имени Мария.

Орион заерзала на стуле, пытаясь подавить панику. Пытаясь остановить себя от повторения событий сегодняшнего дня. Последних десять лет.

— Эйприл сказала, что ты превращаешься в Гордона Рамзи[28].

Орион резко подняла голову на голос Мэддокса. В нем слышалась мягкость. То же самое было в глазах.

— Что?

Он усмехнулся. Звук был слегка вымученным, но, тем не менее, приятным.

— Эйприл сказала, что ты хорошо готовишь.

Орион выдержала мгновение, когда поняла, о чем он говорит. Конечно, Эйприл рассказала ему об этом. В конце концов, она жила с Мэддоксом. Укол раздражения пронзил ее, от того, что Эйприл отчитывалась перед ним.

— Что ты больше всего любишь готовить? — продолжил он, как будто его не беспокоило ее молчание.

Она нахмурилась, не доверяя его вопросу. Не доверяя ничему.

— Мне нравится французская кухня, — ответила она после паузы. — Я готовлю по книге «Осваивая искусство французской кулинарии».

Его глаза загорелись.

— Ах, Джулия Чайлд.

Орион не смогла скрыть своего удивления тому, что Мэддокс знал автора поваренной книги.

Он пожал плечами.

— Я люблю смотреть кино. «Джули и Джулия»[29] — отличный фильм, посмотри, если ты еще не видела.

Она его не смотрела. Но внесла в свой список.

Орион ждала, что он начнет задавать ей настоящие вопросы. Что расспросит о ее душевном состоянии, чтобы докопаться до самой глубины, пока не поймет, что она планирует совершить убийство.

Но ничего подобного так и не произошло.

Мэддокс продолжал расспрашивать ее о кулинарии, о книгах, о самых простых и незначительных аспектах ее жизни.

Как будто это было в порядке вещей.

И она ему подыграла.

По крайней мере, в этот вечер.

* * *

Орион была довольна.

Она никогда не чувствовала себя так, как сейчас.

Ее желудок был наполнен, возможно, самой лучшей едой, которую она когда-либо ела. Мама Мария не лгала. Орион за месяцы свободы стала кем-то вроде шеф-повара. Эйприл даже придумала для ее блюд название: «оргазм без мужчины или вибратора». Но, черт возьми, она могла только надеяться, что когда-нибудь у нее получится приготовить такую вкусную лазанью.

Ее мысли были восхитительно легкими благодаря вину, которое смягчало края, и было великолепным на вкус. Она находила некоторое утешение в бутылке раз или два с тех пор, как сбежала, но уж точно не была знатоком. И после вина, которое заказал Мэддокс, она поняла, что существует целый огромный мир, который ей еще предстоит исследовать.

Мэддокс был за рулем автомобиля. Он не навязывал никакого разговора с тех пор, как они вышли из ресторана. И не делал этого, когда они были внутри. Беседа протекала легко, как вино. Они говорили не о чем важном, и в то же время обо всем. Когда между ними возникало молчание, это не казалось неловким. Он не пытался исправить это. Он чувствовал себя очень расслабленным, каким не был с тех пор, как она увидела его в тот день в больнице.

Огни города проносились мимо них, и Орион наблюдала за ними. Она получила то, что хотела. Вкус того, какой могла быть ее жизнь, если бы все было по-другому. Тарелка с только что испеченной, пряной брускеттой. Моцарелла, политая бальзамическим соусом и оливковым маслом. Фаршированные кабачки. Лазанья. Нежное тирамису. Красное вино, которое проскальзывая в горло, согревало ее кожу.

Было бы замечательно прожить такую жизнь без всякого багажа, зла, ненависти и тьмы, которая кипела под поверхностью.

Но ее жизнь была такой, какой была.

Ничего хорошего. Ничего сладкого. Ничего легкого.

Мэддокс припарковался на парковке у ее дома.

— Я провожу тебя, — сказал он, отстегивая ремень безопасности.

— Тебе не нужно этого делать, — быстро и отчаянно ответила Орион.

Ведь тогда это будет похоже на свидание. Но это было не так. Она не собиралась целовать его у двери, приглашать войти, даже если маленькие, чужеродные части ее души хотели этого. Она знала, что секс никогда не будет для нее нормальным. Никогда не будет правильным. В некоторых статьях, которые она нашла в интернете, говорилось что, в конце концов, она сможет получить удовольствие от секса с тем самым мужчиной, но это казалось полной ерундой. Тот самый мужчина? Было ли такое вообще возможно?

— Орион, — сказал Мэддокс более твердым голосом. — Уже темно. Ты живешь в хорошем охраняемом здании, но я не собираюсь рисковать этим дерьмом.

В нем что-то изменилось. Он больше не казался добрым и готовым следовать ее указам. Нет, этот мужчина стал главным, теперь он контролировал ситуацию.

Это вызывало у нее отвращение.

И одновременно возбудило ее.

Потом ее затошнило от той маленькой части себя, которая находила это привлекательным. Мужчины, которым нравился контроль — это мужчины, которым нравились наручники, боль и страдания.

Орион впилась зубами в губу.