Молчи и обнимай меня крепче (СИ)

Кабинет встретил Гермиону чистотой и порядком, которые всегда царили у слишком чистоплотной сотрудницы. Все документы лежали на своих местах аккуратными стопками в определённом порядке, известном только самой Грейнджер. Девушка распахнула окно, впуская свежий воздух, и села за свой стол, доставая черновой вариант законопроекта. По её первоначальному варианту возможность сменить факультет предоставлялась каждому ученику, при условии, что он обладает хотя бы одной чертой иного факультета. Ей казалось это правильным. Гермиона рассказывала о своей идее Гарри и Джинни, и те единогласно поддержали её. Даже Кингсли полностью положился на свою заместительницу, позволяя ей делать так, как она посчитает нужным. Грейнджер была уверена в своём решении на все сто! До тех пор, пока не обсудила это с Драко, мать его, Малфоем. На личном примере он смог донести до неё мысль, что её идея не настолько хороша, как она думала. И Гермиона не собиралась мириться с этим. Девушка взяла перо, макнула его в чернила и дописала несколько примечаний, благодаря которым теперь ученикам для того, чтобы сменить факультет, было необходимо предоставить вескую причину для этого, а не простое «я так хочу».

Дописав последнее предложение своих поправок, заместитель Министра поднялась на ноги, разминая спину, взяла переделанный законопроект и отправилась в кабинет Министра, чтобы услышать его мнение на этот счёт и, возможно, если Кингсли одобрит её решение, назначить дату рассмотрения нововведений членами Совета Министров.

Гермиона быстро добралась до нужного кабинета и, постучав, вошла.

— Доброе утро, Министр, найдёте для меня пару минут? — улыбнулась девушка и, получив такую же широкую улыбку и кивок, вошла.

— Доброе, Гермиона. Я как раз вспоминал о тебе, — темнокожий волшебник поставил последнюю подпись на принесённых ему ранее документах и поднял глаза на своего заместителя.

— Почему? Что-то случилось?

— Нет-нет, что ты. Всего лишь наткнулся на отчёты, которые ты принесла вчера, — объяснил Кингсли и уставился на девушку. — Так для чего ты пожаловала?

— Мой законопроект, — Грейнджер протянула документы начальнику и задумчиво прикусила губу. — Мне кажется, я была не права, утверждая, что право предоставить возможность поменять факультет нужно предоставить абсолютно каждому.

— Почему же? — заинтересованно спросил Бруствер, пробегая глазами по новым пометкам.

— Разве это не вмешательство в судьбу? Если ученика распределили на Слизерин, например, то, вероятно, так и должно быть? — процитировала она слова Малфоя.

— Но раньше ты говорила, что твой проект поможет избежать скандалов, — Министр приподнял брови.

— Сейчас мне кажется, что он породит новые, — растроенно пробормотала девушка.

Неужели всё, над чем она так долго работала, оказалось неправильным?

— Гермиона, скандалы будут всегда, но для кого-то твой проект — шанс на новую жизнь, — по-отечески заметил Кингсли, касаясь своей рукой ладони помощницы. — Сможешь ли ты спокойно жить дальше, зная, что даже не попробовала?

Он слишком хорошо её знал. Не сможет. Она не сможет продолжать жить, как ни в чём не бывало.

— Вы правы, — карие глаза наполнились уверенностью и желанием довести начатое до конца. — Значит, пустим на голосование?

Министр кивнул. Подобрав подходящую дату и обсудив план дальнейшей работы, Гермиона покинула кабинет мужчины и вернулась в свой. Она замерла на пороге, нахмурив брови. Открыла дверь и обратилась к своему секретарю:

— Меган, в мой кабинет кто-то заходил в моё отсутствие?

Стройная брюнетка положительно кивнула.

— Да, мисс Грейнджер. Мистер Малфой заходил. Я передала, что Вас нет, но он сказал, что оставит записку для Вас на столе.

Мерлин, снова Малфой…

— Я поняла. Спасибо, Меган, — сказала Гермиона и вернулась в свой кабинет, сразу подходя к столу.

— Он не мог знать, верно? Не мог… — прошептала она себе под нос и взяла в руки букет гортензий. Пастельно-розовые цветы в белой обёрточной бумаге. Её любимые.

Гермиона вдохнула лёгкий цветочный аромат и прикрыла глаза. Откуда Малфой мог узнать? И зачем ему вообще дарить ей цветы?

Воспоминания вчерашнего вечера всплыли в её голове, принося какое-то несвойственное ей чувство стыда. Они ведь чуть не поцеловались. Если бы Гермиона не сбежала домой, словно первокурсница, Драко прижался бы к её губам. И она бы ответила. Только из-за того, что была пьяна, — успокаивала себя Грейнджер.

Она открыла глаза и вытащила записку, вставленную в букет. Аккуратным, истинно аристократическим почерком на ней был написан адрес и его инициалы.

Д. М.