Молчи и танцуй (Часть 1)

До выборов губернатора оставалось полтора месяца. Газеты, телевидение и радио раскручивали свою фирменную истерику по поводу того, кто из кандидатов больше всего испачкан. Все средства массовой информации единодушно согласились с невозможностью терпеть существующее бедственное положение. "Так жить нельзя!" это был самый популярный, хотя далеко и не оригинальный лозунг в эти предвыборные месяцы. Расстановка сил не сулила больших барышей действующему губернатору Дмитрию Попову. Он баллотировался на второй срок, но за прошедшие годы ему аж три раза пытались всучить наспех сляпанный импичмент, несколько раз устраивали скандал за срыв финансирования целевых программ и все время намекали на слабое здоровье. Оппозиционные газеты не упускали ни малейшего случая поддать ему коленкой, благо поводов он сам предоставлял немало. Словом, чтобы задавить его окончательно, конкурентам нужно было напрячься еще чуть-чуть. Основная группа претендентов представляла собой сборище олигархов всех мастей. На первый план неожиданно вылез Григорий Савичев, которого в народе ласково называли "разливалой": количество выпитых потеющими гражданами бутылок прохладительных напитков под маркой савичевского комбината приближалось к астрономической цифре. Вдобавок комбинат недавно запустил в работу мясную линию, и электорат, отведав колбаски, подумал, почему бы не поддержать "разливалу" на губернаторских выборах. Сам Савичев в традиционных интервью и репортажах говорил, что забота о людях - его главное политическое кредо, и что он готов в случае избрания его главой региона способствовать развитию малого бизнеса и ежемесячно отщипывать от своего личного дохода десять тысяч рублей на унитазные сиденья для неимущих. В затылок ему дышал некий Борис Брутберг. Он владел контрольным пакетом акций промышленного гиганта, который заваливал рынок дешевыми кирпичами, металлоконструкциями и оргстеклом. Парню было лет сорок, выглядел он на двадцать пять, а ругался как второклассник. У большинства трезвомыслящих избирателей он вызывал негативные эмоции, но бабушкам, как ни странно, нравился. "Такой красавчик, что я просто молодость вспоминаю, на него глядючи! - говорила одна пенсионерка в интервью областному телевидению. - И он обещал нам пенсию выплачивать вовремя, и чтобы хулиганов поздно вечером на улицах было меньше". Двое настырных журналистов раскопали старую историю о налоговых махинациях Брутберга, но одному из любопытных писак настучали по голове, а второго упекли за решетку, повесив на него попытку изнасилования. Брутберг оставался чистым. Третьим в списке лидеров (не считая губернатора Попова) шел Максим Каратаев, Господин Автосервис и Депутат Государственной Думы. В нижней палате российского парламента он особо не блистал, но в родном городе каждая вторая иномарка обслуживалась в его сети: заливалась каратаевским маслом, ставила каратаевскую резину и его же магнитолы. Человек он был хороший, имел двоих детей, жену и собаку, по утрам бегал трусцой (что, к сожалению, никак не сказывалось на его "воздушной" фигуре), а вечерами выступал с циклом радиопередач под общим названием "Городской спектр". Ничего нового он не говорил, но говорил он красиво и правильно, поэтому, по предварительным прогнозам, за него готовы были проголосовать до двадцати процентов избирателей. Далее в числе кандидатов в губернаторы фигурировали: один бывший генерал КГБ ("Гражданам - достойную жизнь!"), один врач-хирург из крупнейшей городской больницы ("Здоровье земляков - прежде всего!"), один замшелый коммунист с кругами под глазами ("Долой антинародный режим!") и даже какой-то анархист без определенного места жительства, но с хитрым лозунгом "Я вам, бля, покажу кузькину мать!". Почти за каждым из кандидатов стояла некая общественная организация или политическое движение, так или иначе использующая в своем названии слова "народ" и "Россия". Чем они отличались друг от друга, мало кто понимал, но многие верили, что это и есть большая политика и государственный масштаб. Лесневский в глазах простых избирателей пока ничем не выделялся. Просто одна из фамилий в бюллетене, напротив которой галочку можно и не ставить. Пенсионеры иногда появлялись на его благотворительных "праздниках двора", получая свои продуктовые пакеты, интеллигенция трещала о темном цвете этой лошадки, но настоящего ажиотажа так до сих пор и не было. Сотрудники радио "Пилот" вообще не интересовались, кто он такой и что ему нужно. У них были дела поважнее.