Молчи обо мне

— Ты точно ненормальная, малыш. — Он возится с сиденьем и внезапно немного отъезжает назад, давая больше пространства. Стягивает мои штаны куда-то до щиколоток, запрокидывает голову и смотрит из-под опущенных ресниц. — Трахни меня, Жень.

Он любит быть главным в постели и мне нравится быть подчиненной в его руках, послушной всем желаниям, потому что в итоге всего будет мой яркий, как комета, оргазм и наше общее удовольствие. Но сегодня мне хочется быть главной, поэтому я, как девчонка, получившая долгожданный подарок, набрасываюсь на Артема с пугающим желанием. Пуговицы с его толстовки разлетаются в стороны под наш общих хриплый стон удовольствия, когда мои ладони опускаются ему на грудь, а ногти безжалостно впиваются в кожу.

Наверное, если бы мое тело могло говорить, то каждый участок кожи вопил бы о том, как сильно я люблю этого мужчину, как схожу с ума от свободного парения в глубину его зеленых глаз. Я хочу, чтобы он понимал, как много для меня значит, чтобы он ни на секунду не усомнился в том, что я буду рядом даже если планета взорвется на тысячу осколков.

Артем оставляет синяки от хватки у меня на бедрах, прижимая к себе, насаживая до самого основания, хоть мы безуспешно пытаемся найти общий ритм. Мимо проносятся машины, кто-то сигналит нам, и в какой-то момент мой мужчина просто выставляет в окно средний палец, посылая весь мир.

— Я люблю тебя, — задыхаясь от сжигающего изнутри удовольствия, почти плачу я.

— Кончай, — подстрекает Артем, и мы срываемся в одновременный оргазм.

Я счастлива.

Остро, словно в юности, влюблена в человека, которому только что отдала всю себя.

Глава тридцатая: Холостяк 

В конце марта мы, наконец, выбираемся за город, потому что после совершенно сумасшедшего февраля с метелями и бесконечными снегами погода решает сжалиться и дарит долгожданное тепло.

У Жени день рождения, ей — тридцать один, и мы решили, что проведем его в семейном кругу, с шашлыком, хорошим вином и на свежем воздухе. Я лично проверяю, чтобы моя болезненная МДЖ одела теплый свитер с высоким воротом и толстые носки. Специально для нее вожу в машине привезенное из страны гор и гордых горцев овчинное покрывало. Слежу, чтобы она нормально ела, не пропускала назначенные врачом витамины и болела хотя бы не так часто, как она это делает обычно.

Мы почти два месяца живем под одной крышей, у нее в квартире, хоть Женя уже начала присматривать другое жилье и пошла на курсы вождения. Она все так же убивается на работе и иногда пропадает в редакции до поздней ночи.

Мне с ней комфортно: моя одежда в порядке, всегда есть чистые наглаженные рубашки, и я начал привыкать к тому, что носки сами оказываются в стирке, хоть первое время впадал в ступор от того, что обо мне так самоотверженно заботятся. А еще Женя хорошо готовит и делает это с улыбкой и удовольствием, без криков, что она тоже устает на работе и не обязана тратить на меня время своего заслуженного отдыха.

Я даже задумываюсь о том, чтобы предложить ей бросить работу и заниматься чем-то, что ей по душе, но дома. Все же женщина без любимого занятия начинает тупеть, и я прекрасно это вижу на примере Светки, которая продолжает ебать мне мозги, и которую изредка поебываю я. Просто чтобы быть в тонусе и потому что она не против, думая, что раз я трахаю ее раз в неделю, то мы все еще «в отношениях». Меня это устраивает, и я поддерживаю иллюзию, оплачивая съемную квартиру и другие Светкины прихоти.

Когда-нибудь я точно пошлю Светку, но пока пусть идет как идет.

У меня есть обязательства перед Женей, и я честно их выполняю. Я — ее мужчина, я — все, что она складывает в смысл этого слова. Забочусь о ней, дарю цветы, конфеты и прочую романтическую лабудень, вечером лично провожу ей дополнительные уроки вождения, а ночью затрахиваю до состояния, когда она просто за секунды вырубается у меня под подмышкой.

— Артем, — мать выбирает момент, когда Женя уносится в дом за посудой, и пододвигается для разговора тет-а-тет. — Женя сегодня такая бледная.

— Ма, да она всегда бледная, у нее хронический пониженный гемоглобин и вообще она почти альбинос.

— Может быть, нужно показаться еще врачам…

Я выразительно хмурюсь, и мама покорно поджимает губы. Правда, всего на минуту, потому что снова заводит свое.

— Если вы планируете ребенка, Тёма, то ты должен присматривать за Женечкой. Она такая слабенькая и маленькая.

У меня никогда не было проблем с тем, что моя мать не принимала моих женщин. Никто никогда не указывал мне, с кем мне быть, не устраивал смотр невест, не проводил мои подругам проверку на вшивость. Но факт: Женя единственная женщина, которая безусловно и во всем нравится моей матери. Я даже уверен, что она влюбилась в нее в тот момент, когда я впервые привел Женю к нам в гости, и Маленькая Женщина вместо того, чтобы показать себя королевой, испуганно и стеснительно спряталась мне за спину. После этого они стали дружны и, хоть думают, что я не в курсе, начали созваниваться у меня за спиной. Так скоро до совместных покупок дойдет.