Молчи! Терпи! Подчиняйся!

Подойдя поближе, он смог рассмотреть замученную жизнью женщину. Той очевидно было больше 50 лет. В тусклом свете пары ламп ее морщинистое лицо было похоже на кору старого дуба. Сморщенный, как сама дама, тональный крем, словно штукатура, местами пошел трещинами, вот-вот готовый посыпаться, как древний потолок. Один глаз смотрел на него, другой был полуприкрыт, видимо, из-за огромных накладных ресниц, которые глаз был не в силах поднять. Поняв, что слишком уж долго он рассматривает это произведение искусства, Майкл опустил голову, на журнал с местным контингентом.

— Один час — $80, два — $100, ночь — $200. Белье брать будете? Завтрак в номер, есть еще… — она бы могла долго продолжать, но у Майкла было не так много времени.

— Могу с собой забрать на ночь? — перебил он.

— Да, можете $200. Уже выбрали? Девочки в этом журнале, мальчики в этом.

Майкл листал первый журнал с семь минут. Люди были выставлены на продажу словно машины, указывалось все: возраст, вес, размер груди, обхват талии, бедер, умения, функционал, пробег, предпочтения, любимое топливо — красное, белое, сухое, полусухое и так далее.

Перелистнув очередную страницу, он увидел девушку, которая была очень похожа на Лизи. В нем взыграли прежние чувства, а в голове от бурной фантазии забегали нехорошие мысли. Он перелистнул страницу и продолжил выбирать. Раздел White почти заканчивался, оставалась пара человек, прежде чем Майкл остановился и сказал:

«Эта!».

Он развернул журнал, женщина посмотрела одним глазом на номер, который значился на странице. Она набрала корявыми пальцами несложную комбинацию, раздались гудки.

«Кики, зайчик, спускайся. Клиент заберет тебя к себе на ночь» — сказала она и положила трубку. На щеке остался след от трубки, смахнувшей с лица пару ошметков макияжа.

Через пять минут, пока Майкл расплачивался и уже сидел в ожидании, по лестнице спустилась милая белокурая девушка, одетая в ветровку по пояс и джинсы в крупный горох, мелкую дырку. Образ венчали черно белые кроссовки, один из которых был черным с белой шнуровкой, второй белым с черными шнурками.

— Хорошего вам вре-мя-пре-про-во-жде-ни-я — произнесла дама.

— Пойдем? — спросила девушка.

— Угу — только и смог пробубнить Майкл, открыв дверь.

— Ты на машине? — спросила она.

— Как видишь, нет — вопрос его задел за живое.

— Тогда куда? — задала она очередной вопрос.

— Метро! — буркнул Майкл. Этот вопрос его доконал.

Поняв, что последующие вопросы могли показаться неуместным, незнакомка замолкла. В вечернем воздухе повисла пауза. Тишиной это было трудно назвать, десятки людей спешили домой, закрывались лавки, машины толкались в пробке. Чтобы разрядить атмосферу и загладить вину она взяла его за руку. Он обернулся посмотреть на нее, но ничего не сказав продолжил идти в сторону метро. Первая попытка сгладить незадавшееся с самого начала знакомство, по ее мнению, прошла безуспешно. Они спустились в метро. На выходе было много народу, все толкались, протискиваясь к узенькой воронке дверей. Вниз никто не спускался, перед молодыми людьми наматывал обороты почти пустой эскалатор. Они зашли в вагон, кругом почти никого не было.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Ты можешь называть, как хочешь — ответила она.

— Но тебя зовут Кики — произнес Майкл, смотря в темное окно, он слышал ее имя в телефонном разговоре.

— Это имя мне дали на работе — ответила она.

— А как твое настоящее имя? — спросил он.

— Мы не раскрываем имен — отрезала она.

После этого в вагоне снова повисла тишина.

— Джулия, можно просто Юля — прервала она пауза.

— Я — Майкл, очень пря… очень приятно — запнулся он.

— Что побудило тебя прийти в такое место? — задала она вопрос.

— Какое место? — не понял намека он, в голове и так роились мысли, от которых Майклу не было продыху.

— Зачем тебе понадобилось взять девушку на ночь? — прошептала она.

— Не знаю — оборвал он. После чего Джулия отвернулась и стала смотреть в другой конец вагона.

На самом деле Майкл сам не до конца знал, зачем пошел на это. Ему не хотелось ехать домой одному, где встречала бы сырая квартира, серые стены. Обстановка бы давила на него. Тем не менее, оставаться на ночь в публичном заведении ему тоже не хотелось. В голове уже созрел какой-то примерный план, которому он собирался следовать, но он искренне не понимал, зачем это делать. Ему просто хотелось спустить пар, сбросить гнев, накопившийся за последнее время. Но совесть в глубине души говорила, что можно было бы найти другой выход из ситуации. Решить проблему иными методами. Однако он был настойчив и не хотел изменять своего решения. Совести оставалось лишь безропотно молчать и повиноваться.