Молчите рефери!

— И что? Лежит и портится? Мед нашу даму не испортит, придаст пикантности. — Подмигнул. — Соус попробуешь?

— У меня руки… заняты. А потом, если на ней застынет, то не отмоешь. И я не могу надолго отходить, так что… — лгу, глаз не поднимая, и самой уже стыдно.

— Оль, так попробуй. — И подсунул ложечку под самый нос, чтобы не отвертелась.

— А если не понравится?

— Для этого нужно попробовать, — резонно заметил он.

— А если откажусь, выльешь на меня?

Замер, глядя с удивлением: — Нет.

С опозданием вспомнила, как мать для отца готовила его любимое блюдо — утку с яблоками и расстраивалась, если есть не хотел, или не хвалил. А похвалить было за что. Сама я за поварешку не взялась, и не разделяла отчаяния мамы, которая великолепно готовит и постоянно ждет подтверждения своего мастерства. Но вот вспомнила, что ей было до слез обидно, если отказывают, и решилась пойти на попятный.

— А, ну… Дай мне минуту, сейчас Людмилу Васильевну удобнее устрою и прибегу пробовать. Хорошо?

— Да.

В комнате, где я расположила повара семьи, было достаточно тепло, она уже перевернулась и я, оправив полотенца на теле клиентки, предложила немного полежать и отдышаться.

— Через минуту мы продолжим. Зеленого чаю не хотите?

— Не уверена, что наш маэстро позволит сейчас крутиться на кухне. — Заметила она с улыбкой.

— А мы его попросим.

— Не нужно, я действительно чая не хочу. — Людмила Васильевна улыбнулась. — А вот от его выпечки не откажусь. Но лучше подожду обеда.

— Скажите, а Сергей часто готовит?

— Нет. Это он в последнюю неделю зачастил, побив все рекорды.

— А пробовать предлагает? — зашла я с другой стороны, чтобы понять всю опасность ситуации.

— Он не позволяет пробовать. Оценить блюда можно лишь, когда стол накрыт, и он сам их нарежет, размешает или подожжет. — Женщина оторвала голову от поверхности массажного стола и с удивлением на меня посмотрела. — Вас только что удостоили королевской чести — дегустатора?

— Знаете, после ваших слов готова биться об заклад, это честь подопытного кролика — выживет или не выживет, покроется пятнами или не покроется…

— Анафилактического шока не будет. — Она доброжелательно похлопала меня по руке. — Бегите, маэстро ждет.

Выхожу с мыслями: Ему больше подходит кок, и он меня своей пробой точно кокнет. Или по стеночке размажет, если ему мое мнение не понравится. А может тогда лучше молчать? Угу, а кому нужен безмолвный дегустатор? Правильный ответ никому, буду нахваливать. Решила я, войдя на кухню.

— У меня от силы минуты две, уложимся?

— Я предложил попробовать, а не поесть, — ухмыльнулся он и протянул мне ложечку, попутно указав на кастрюльку с желтым соусом. — Шафрановый.

— Что за кухня?

— Французская, пробуй не томи.

Запах был восхитительным и очень аппетитным, таким, что живот чуть не начал урчать в ожидании ужина, а вкус еще лучше, тут же захотелось есть.

— Как тебе?

Смакуя, потянула время, прежде чем признаться: — Класс! А к чему он?

— К мясу.

— Где мясо? — обернулась, вооружившись ножом и тарелкой, не забыв ложечку к соусу.

— В духовке. — Он уверенно заслонил собой проход к горячему агрегату. — Эй, еще пять минут.

— Тогда живо давай, что еще попробовать иначе умру от ожидания.

— Так понравилось? — недоверчиво улыбнулся.

— Блин, Селозя, ты что смеешься? Вот наивный… Соус очень понравился! Просто фантастика, — я зачерпнула еще одну ложку, — пряный, ароматный, плотный с таким вкусом, ммм.

Он покосился на довольную меня и прищурился, тихо заметив: — Там был херес.

— А что это?

— Так понятно… Я удостоился высших похвал благодаря спиртному. — И вручил мне что-то похожее на многослойный хрустик, сделав дружеское предложение: — закусывай, алкоголик.

— Я не алкоголик, и вообще почти не пью, — заявляю, уверенно отламывая край сладости. Принюхалась, — а это пахлава.

— С изменениями. Пробуй.

— Ммм, медовая карамелька… — и вот тут я вспомнила, о том, что забыла сделать. — Ой, блин! — изделие вернулось на тарелку, а я с громким «спасибо!» понеслась спасать Людмилу Васильевну от одиночества и сладко липких оков. Там вначале долепить нужно, потом завернуть и только после этого снять. Но видимо спокойно поработать нам была не судьба. И только я завершила работу над зоной живота и перешла к передней поверхности бедер, в кармане тонкого костюма для массажистов заголосил мой мобильный.

— Ой-ой-ой, Лешик! Я ринулась к миске с водой, в которой пора было бы ее поменять, затем потянулась за телефоном, при этом беспорядочно говорю Людмиле, что с ней я закончу буквально минут через пять, но…

— Бегите в кухню, если успеете смыть с рук, — произнесла моя пленница, закутанная в пленку.

Заскакивая в зону Сережи, сдвинула его от крана, включаю воду. На его правомерный вопрос что случилось отвечаю ничего, и пританцовываю на месте, от нетерпения. Надо же уже тридцать секунд звонит и не ложит трубку!

— Телефон… — понял младший. Когда я мокрой рукой выдернула трубку за подвеску, но нажать не рискнула руки все еще в меду. — Да, что ты маешься?

— Так руки!