Молчите рефери!

— А еще … можно в лобик, в висок, глазик правый, левый, носик… — он произносит это, губами указывая, где находится данная область. Будто бы я анатомию не знаю. Мы столкнулись взглядами. Я понять не могу, что происходит, а он уже наклоняется со словами, — а еще уголок рта…

Дахание опалило кожу, и тут зазвенел его телефон. Сережа, выругавшись, потянулся за трубкой в карман брюк, а я посмешила скрыться за дверью.

— Слушайю, да… — раздалось глухое из-за двери, и сразу же сердитый голос веселеет: — Ты приехал?! Вы оба! Конечно, встречу!

Он дал отбой и, кашлянув, поскребся в дверь: — Оль, я за братом и его супругой. Договорим когда вернусь.

— Мугу…

И что это только что было?

Просыпаюсь утром… в голове раздрай, которому способствует воющий будильник на телефоне, во рту сухо, сплю в одежде поверх покрывал, а на локте правой руки с удобствами устроился мохнатый золотистый Ричард.

— Привет. — Прохрипела я, не успев увернуться от шершавого языка. С трудом, но все-таки вырубила орущую сирену и схватилась за раскалывающуюся голову.

— Кто я? Я ду…

— Оля? — послышалось из-за двери тактичное покашливание. — К завтраку спустишься?

Нет! Завопил внутренний голос, уцепившись за образы вчерашнего вечера. А сама я промолчала.

— Я знаю, ты не спишь, Оль… — младший поскребся в двери. — Выходи, иначе на пары опоздаешь.

Опаньки…! Я резко села и опять легла.

Точно среда, пары с самым требовательным преподом кафедры. И если не умерла должна быть как штык, но я… уж лучше бы умерла. Вспомнились парни в группе и их взгляды, девчонки из завистливое, а кто тебя забирает после пар? А после гневный младший Краснощек и его глаза при очень близком приближении.

Воспоминания прорывались в сознание не ровным строем. И они не хотят собираться в кучу, обрываясь на середине, поэтому не дают полного представления о произошедшем вчера. Но одно я поняла точно, с ним, с этим… больше никаких поездок! И даже завтракать с ним не пойду!

И не знаю, что за психолог или шаман был у них в роду, но из-за двери вдруг послышалось, спасительное:

— Оля, тебя Олег Дмитриевич подвезет.

В мгновение ока и мой голос вернулся и нормальная координация движений, я аккуратно встала с кровати:

— А он уже выздоровел? — из-за двери послышался наглый хмык. Вспомнила, как девочки с группы шептались, что просто так никто никого не подвозит и ему явно что-то нужно. Насторожилась и спросила громче. — А он вообще болел?

— Спускайся к завтраку. — И ушел.

К завтраку?! Я ему сейчас так спущусь к завтраку! Я… я, да я…. А не хочу я его сегодня видеть и разговаривать с ним не хочу! Разобравшись в своих желаниях. Начала сборы. Потом позвонила водителю, сообщила, что спускаюсь через три минуты. Далее выпустив Ричарда впереди себя, как отвлекающий маневр, побежала вниз. И пока младший пытался в узком коридоре обойти щенка, который всеми силами проявлял преданность и одолевающую его радость, я успела проскочить гостиную, прихожую и столкнуться с высокой фигурой на пороге.

— Извините! — не оборачиваясь, и не останавливаясь, побежала к калитке. В другой раз извинилась бы как все нормальные люди, но младший, додумавшись поднять щенка на руки, уже бросился вдогонку.

— Оля! — окликнул он.

— Та самая? — спросил неизвестный голос у Сережи.

— Да… Оль!

— Я опаздываю! E! — хлопнула калиткой и, не медля, села в автомобиль.

Цунами негодования обрушилось неожиданно. Придется менять работу. Вспомнила, что лишь недавно радовалась результатам с Богданом Петровичем и прикусила губу. Нет менять работу не буду, поменяю место жительства. На улице тепло, транспорт общественный ходит исправно. Так что осталось либо вернуться в общагу, либо квартиру снять. А еще позвать кого-нибудь из девчонок, потому что одна я теперь жить не смогу, как не пытайся. Хорошо, хоть не тратила много и есть свои накопления.

На парах я выглядела не худшим образом, многие из нашей группы не явились и получат дополнительные задания к концу сессии, а те, кто пришел, лежат на партах и маются с головной болью. А я обстоятельно продумываю, в каком районе выбрать дом, чтобы оказаться между улицей Дагестанская и университетом. И какими маршрутками пользоваться, чтобы без пересадок и дополнительных трат на дорогу добираться. И еще, помимо сумбурных мыслей о заразе Селозе, то и дело возникает вопрос, где третий вечер подряд обитает Богдан Петрович, и как ему объяснить мое нежелание постоянно быть рядом, так чтобы он не устраивал допроса с пристрастием ни мне, ни младшему.

За полчаса до окончания последней пары я отпросилась, и, всего лишь один раз перепутав маршрутку, сама добралась к дому нанимателя. Звонок от рассерженного Краснощека застал на пороге. Выдохнув, придала голосу бодрости:

— Алло?

— Где ты?

— Дома.

— В Днепропетровске? Ты что уехала?! — прорычал почти и, не давая ответить, загнул ситуацию до абсурда. — Сморчок, ты же подписала договор, ты… Отец тебе верил. Это нарушение обязательств!

— Я на Дагестанской, Селозя. От обязательств не отказываюсь, и в Днепропетровск не уехала. И еще на пары я с сегодняшнего дня езжу сама и возвращаюсь тоже самостоятельно.