Молчите рефери!

Ответа он не ждал, в трубке раздались гудки. Навалилась слабость и опустошение. Он едет к ней. Надолго. Какая же я глупая…! Что толку проклинать его, если привязанность сидит в тебе? И я боюсь ее искоренить, отбиваясь глупой отговоркой: «я ему нужна». А на внутренний скептический вопрос: «Нужна ли?», отвечать, глотая слезы: «но ведь в сентябре я помогла… И много позже тоже! Я его выслушивала, и он благодарил за это». Но я не благодарности ждала, а такого же, пламенного отклика и проявления интереса.

Глупая… ты ему не нужна. В качестве подруги никогда не была нужна.

Уткнувшись в книгу, которую читала до его звонка, я пролежала час, а может и больше, отказалась от ужина, и не спустилась бы вниз до утра. Но Ричард, как он это делает по обыкновению, попросил воды и уткнулся носом в мое ухо. Пить на кухне он не любил и проделывал это только в моей комнате.

— Умеешь же ты давить на совесть, я погладила золотистую шкуру и медленно поднялась. — Хорошо, сейчас принесу.

В темную кухню спустилась после десяти вечера и замерла на пороге, еще не полностью осознав, почему остановилась. Богдан Петрович и Раиса уехали в гости, Сергей у себя и лишний раз в кухню не спускается. Выходит в доме только я и мое больное воображение. Звука чужого дыхания или шороха одежды не было слышно, но предчувствие, что кухня не пуста, горит в мозгу красной лампочкой. Я медленно потянулась к выключателю и на всякий случай спросила: — Здесь кто-то есть?

— Я есть не вклю… — в следующее мгновение свет вспыхнул, озарив чисто убранную кухню и развалившегося на стуле зажмурившегося Алексея, — …чай! Оля…

— Ой, блин, извини. — Отключив верхний свет, активировала освещение под навесными шкафчиками.

— Так будет лучше, я за водой для четвероногого принца, — пояснила неизвестно зачем и, включив воду, наполнила миску Ричарда. — Ты давно здесь?

— Полчаса.

— А во Львове?

— Часа два. Зря приехал.

— В смысле — зря? У тебя что-то не получилось?

— Можно и так сказать. — Он потер переносицу, так ты Ричарду воды несешь?

— Ой, да точно! Сейчас…

Я поднялась наверх и быстро вернулась:

— Кофе будешь или чай? Могу бутерброды сделать.

— Да, буду.

Отвлекая себя от грустных мыслей, я хозяйничала на кухне:

— Так, а почему ты здесь? Никому ничего не сказал? Посидел бы со мной или Сергеем? Или в кабинете в интернете полазил, фильм посмотрел?

— Не захотел.

Завершив намазывать пятый по счету бутерброд, я выпрямилась, не выпуская ножа из рук. Он что, хочет побыть один?

— Мне тебя оставит тет-а-тет с самим собой?

— Нет. В смысле… устал, из меня сейчас и собеседник не очень, и партнер по просмотру фильма так себе.

— Так чего же ты ждешь?

— Звонка. — Он покосился на бутерброды, потом на свежезаваренный чай. — Придется подождать. Сложил руки ни груди и откинулся на стуле. — Оль, ты иди, время позднее…

— Знаю.

Судя по его внешнему виду, Алек не столько устал, сколько напряжен. На лице отчетливо видны складки у носа и губ. А я еще была уверена, что мужчины проще относятся к трудностям и умеют выходить из состояния зажима. Раз сам не смог, сейчас помогу я.

Подошла к нему сзади и, похлопав по плечу, предложила откинуть голову.

— Куда? — не открывая глаз, поинтересовался он.

— Назад. На меня.

— Зачем?

— Хочу укусить. Зачем еще?

— Кусай. — Он откинул голову назад до упора с моей грудью. Я знала, что так и будет, он же поинтересовался заинтригованным голосом. — Достаточно места для маневра?

— Достаточно.

— А что дальше?

— Расслабляемся и получаем удовольствие.

Прикоснулась к его щекам, отстраненно анализируя его кожу. Приятная.

В косметическом массаже лица есть своя особенность. Кожу вначале отпаривают, затем по желанию отшелушивают, а после, нанеся крем для лица, начинают массаж. Но если нужно снять напряжение можно провести его насухую. Главное помнить, давить сильно нельзя, оттягивать так же. Все движения должны производиться мягко и легко. Я провела по его щекам снизу вверх и разгладила лоб.

Алек судорожно вздохнул: — Я начинаю понимать, что имел в виду отец, нахваливая твои руки.

— Он меня хвалил?

— Да.

Я с улыбкой так и замерла над ним: — Правда?

— Правда. Не останавливайся.

Дальше я, надавив на точки надбровных дуг, носа и губ, мягко помассировала щеки и нос, а затем скользящими движениями разгладила мимические складки и подбородок. Он улыбался, когда я начала точкование, то есть отпечатывать невидимый текст на всей поверхности лица. И замер стоило лишь коснуться ушных раковин.

— Ммм…

— Нравится?

— Очень. — Выдохнул он.

Несколько раз, мягко скользя сверху вниз по ушной раковине, круговыми движениями помассировала хрящ, а затем и мочку. Через две минуты прочистив горло, Алек прервал тишину, в которой я знаю, он наслаждался каждым прикосновением. Ну, может быть, всеми кроме массирования носа. Этот прием вызвал на его лице возникновение складок на лбу. Может быть, нос у него был сломан, потому что реагирует как моя бывшая соседка по комнате в общаге. У нее нос был сломан дважды, и она всегда боялась, что я своими действиями скривлю ей перегородку.

— Кхм… Кажется, я начал понимать откуда такая благодать. — Произнес он в рифму.