Молчите рефери!

— Хорошо. — Вспомнила, что Димка мой вечно голодный, если ночью едет, предположила что Алек такой же в дороге. — У меня с собой пирожки с творогом, печенные по бабушкиному рецепту. Ты сейчас не хочешь перекусить?

— Спасибо, но лучше утром. — Сзади есть плед и пара подушек, если хочешь, можешь перебраться назад.

— Останусь здесь.

— Хорошо. — Он улыбнулся, поглядывая, как я достаю плед и устраиваюсь. — Спокойной ночи.

— А тебе не спать! — пожелала я.

— Слушаюсь.

Я проснулась от протяжного сигнала рядом стоящей машины. Утро было серым, а кафе, возле которого мы остановились закрытым. Протерев глаза и пару раз зевнув, я повернулась к Алеку. Он спал, или скорее пытался поспать, откинувшись в кресле и обняв подушку. Выглядел основательно уставшим, темные тени залегли под глазами, скулы обозначились сильнее. Но, несмотря на проступившую щетину, выглядел он сейчас на несколько лет моложе и не скажешь, что ему двадцать семь.

— Проснулась? — голос хриплый со сна наполнил салон.

— Вроде бы да.

— Сколько времени?

— Половина седьмого. А мы где? И давно стоим здесь?

— В Виннице, точнее на ее задворках. Здесь с шести. — Он медленно потер лицо и откинув голову назад зажмурился. — Кафе открылось?

— Нет, оно еще думает. Подождем твою маму, подождем твою… — напевая мотивчик из лихой песенки 2000-х, натолкнулась на внимательный взгляд карих глаз. — Что?

Улыбнулся, произнес с заминкой: — Будем ждать или поищем другое… открывшееся?

— Здесь вроде бы мило, вывеска многообещающая, территория ухоженная. — Подождем, а ты поспи еще.

— А… тебе никуда не надо?

— Во Львов срочно! — пошутила я.

Рассмеялся: — Я не о том. Утро… — смотрю на него внимательно и не пойму, куда он клонит. — Водные процедуры, — продолжает Алек, — кустики…

— А это… Спасибо за предложение слиться с природой. Но я лучше дождусь, когда заведение откроется, кустики на этой дороге меня не привлекают.

Он медленно кивнул и заторможено добавил: — их мало.

— Они без листвы, Алек. Засыпай. Тебе нужно поспать еще хотя бы пару часов, иначе даю сто пудов, привезешь нас не во Львов.

— Я буду ехать на автомате.

— Автопилоте.

Он проснулся к тому моменту, когда нам приготовили что-то похожее на молдавские кэрныцеи — колбаски с мясом и картошкой, гречку, сделали кофе, а по моей просьбе подогрели в микроволновке пирожки с творогом. Спасибо, хозяйка заведения оказалась женщиной понятливой не возражала.

— Вот это ты и разошлась. — Алек сел к столу все еще позевывая.

— Умывался?

— Нет, а надо?

— Надо, иначе не поймешь что ешь. Уборная там, — я указала направо и пошутила, — но если тебя больше всего привлекают кустики…

Кивнул: — Спасибо, я понял.

Завтракали без разговоров. Он проспал более двух часов, а теперь нет-нет и поглядывал на часы. Спешит. Интересно, куда и зачем. И почему опять я ловлю себя на ощущении, что он за мной исподтишка наблюдает. То ли присматривается, то ли прислушивается, а может, высчитывает, как поставить меня в известность о чем-то важном. Исходя из того, что нервничает он, это очень важно для него. Но причем тут я?

Покончив с завтраком, расплатились и засобирались. Алек от души поблагодарил хозяйку, и женщина в годах радостно заулыбалась, не забыв похвалить невесту — меня. Я хотела ее разуверить, но старший сын Богдана Петровича сказал «Да она такая. Спасибо еще раз!» и, увлек меня на улицу. Как ни странно, но этот инцидент придал ему уверенности и частично успокоил. И я уже не сомневалась, в ближайшие часы он расскажет, что хотел. Так и получилось, между Хмельницким и Тернополем прекратил хранить молчание и заговорил. Стыдно сказать, я ожидала услышать что угодно, только не это…

— Оль, я развожусь. — Ожидая моей реакции на сообщение, он медленно выдохнул. — Я долго думал об этом…

— Елена в курсе твоего решения? — сдавленно спросила я.

— Да.

Уж лучше бы он нашел другого собеседника для обсуждения данного вопроса. Потому что во мне проснулся не тихий слушатель, а активный порицатель. Наверное, не стоило увлекаться психологическими аспектами развода, когда родители проходили через эту процедуру, а еще не следовало образ одного Леши накладывать на другого и уж тем более не думать о том, что большинство девушек становятся любовницами, заслышав подобную фразу.

А что еще я могла подумать? С учетом того, что пару месяцев назад я была безвольной зареванной куклой в его руках, он вполне может рассчитывать на продолжение. Я сцепила руки и отвернулась.

— Почему ты решил развестись? Чего тебе не хватает в браке?

— Поддержки и… свободы.

Господи, как похоже на Лешу. Он тоже хотел свободы и поддержки, ерепенился более полугода, а, в конечном счете, к Наташе побежал и ее вкуснейшим хинкали.

— Ты ей об этом говорил?

Он ответил по-своему:

— Это не сиюминутное решение.

Если он сейчас надеялся услышать поддержку в его стремлении к свободе, мне очень жаль, потому что я насмотрелась уже на «вольных перебежчиков». Сделала глубокий вдох и начала говорить:

— Послушай, мужчины не склонны драматизировать в первые месяцы после развода. И это понятно: впереди маяча новые горизонты, надежды и возможности.