Молдавские сказки

— Будь же, дедушка, прощен и избавься от кары дьявольской.

Только прозвучали слова эти, как старик Арап исчез, будто сквозь землю провалился. В мгновенье ока не стало ни колодца, ни журавля, только след от них на примятой траве остался. Давно уж, видно, пора было им сгинуть с лица земли.

Дафин ходит женихом, а Вестра все грустнее становится и под конец молвит:

— Никогда нам не перейти предела царства этого без согласия дьявола. Пойди ты к нему, попроси руки моей.

Пошел Дафин ко дворцу чертову, долго пробирался он по скалам да оврагам, да диким буеракам, и вот встает перед ним крепость черная, как сажа. Вошел он и очутился перед нечистой силой.

— Здравствуй, бес.

— Здравствуй, — отвечает черт да спрашивает: — Каким гнусным ветром занесло тебя сюда?

— Пришел я попросить у тебя руки Вестры.

— Вестру я тебе отдам, коли выполнишь три моих приказа, а коль возьмешься за дело и не осилишь — прощайся с белым светом.

— Берусь, ваша темность, твои приказы выполнить.

— Хорошо, приходи вечерком.

Под вечер приходит Дафин к дьяволу. Вышел дьявол во двор, на запад глянул и спрашивает:

— Что ты там видишь?

— Край земли, — отвечает Дафин.

— А на юге?

— Тоже.

— Коли хочешь руки Вестры, так до утра вспаши мне все это поле, посей пшеницу, вырасти да пожни, сгреби да скопни, пшеницу намолоти, на мельницу отвези и с восходом солнца хлебца свежего мне отведать принеси.

Услышав приказ такой, испугался и загрустил Дафин и темнее ночи черной вернулся к Вестре. Закралась к нему и такая дума — не послала ли она его на гибель неминучую? Разве под силу кому такой приказ выполнить?

— Не тревожься ты, не печалься, — говорит ему Вестра. — Такой приказ легче легкого выполнить.

Взглянула Вестра на горы дальние, свистнула, что было мочи, и, откуда ни возьмись, налетело чертей видимо-невидимо, все поле кишмя кишело.

— До утра выполните мой приказ, — говорит им девушка. — От дворца его темнейшества на запад и на юг до края земли должны вы все поле вспахать, пшеницей засеять, урожай вырастить, собрать, помолотить, зерно смолоть и, едва день забрезжит, — хлеб горячий мне представить. Поняли?

— Да! Да! — закричали бесенята в один голос.

Принялись они за дело, все в руках у них кипело. Одни пахали, землю разворачивали, другие шли следом с бороною, третьи сеяли, четвертые ползком на четвереньках духом своим корни согревали. Чудесно поле преобрази- лося. К утру пшеница уже созрела, и взялись черти — кто косить, кто молотить, кто на мельницу возить, с первою же зарей хлеб был уже в печи.

Только солнышко красное всходить стало — и хлеб теплый, только что из печи, лежал уже пред добрым молодцем. Взял Дафин белый каравай, положил на полотенце да и отнес его черту.

— Вот, ваша темность, выполнил я приказ твой, получай каравай.

Нахмурился черт, как глянул на поля свои, но хлеб взял. Потом повел Дафина на склад оружейный и велит:

— Выбери себе оружие по нраву, второй приказ мой на охоте выполнишь. Приходи завтра да подстрели зайца в моем саду. Но помни, охотиться будешь только у меня в саду. Понял?

— Понял, ваша темность, — ответил Дафин и с радостью на душе отправился к Вестре.

— Отчего ты так веселишься? — спрашивает она.

— Как же мне не веселиться, когда бес так опростоволосился. Тоже мне приказ: подстрелить зайца в его саду.

— Не смейся, не веселись, Дафин, как бы потом плакать не пришлось. Ведь этот заяц будет не простой косой, а сам черт обернется зайцем. Завтра ты не гонись за ним с оружием, так ничего не добьешься, а садись у входа во дворце и жди. Я обернусь в борзую, стану за ним гнаться, ни в какой норе спрятаться не дам. Когда он из сил выбьется, то попытается проникнуть во дворец; тут ты его и хватай да и стукни изо всех сил головой о лестницу.

Спрятался на следующий день Дафин за дверью дворцовой, а борзая принялась гоняться за серым, вот-вот схватит и разорвет. Почувствовал заяц, что туго ему пришлось, не сдобровать видно, и бросился ко входу во дворце. Поймал его Дафин за уши, схватил за лапки задние и раз! — головой о лестницу. Взвыл заяц от боли. А Дафин, как ни в чем не бывало, знай себе — бьет его головой о кромку ступенек.

Такой шум и вой поднялся, что вышла из хоромов своих чертова жена да как увидела, что творится, чуть было за волосы не схватилась да не заголосила, только вовремя спохватилась и прикрикнула на Дафина:

— Что же ты, Дафин, такой шум-гам поднимаешь?

— Вот поручил мне их темность поймать ему зайца, выполнил я его наказ, а теперь хочу прикончить серого и на кухню отнести.

— Постой, не убивай его, дай мне его живым, я с него шкуру спущу и зажарю.

— Нет, я сам должен его их темности отдать.

— Как же ты дашь ему зайца, когда он только вечером вернется? Подай его сюда, я его поджарю на ужин, и ты тоже с нами поешь.