Молдавские сказки

Только собрался он по мосту через широкую реку переправиться — ан, муравьиная свадьба через мост спешит. Что было делать Белому Арапу? Остановил он коня, сам с собою совет держит: пройду по мосту — кучу мурашек растопчу; в воду кинусь — на дно вместе с конем пойду. А всё-таки лучше уж в воду, чем столько неповинных тварей загубить. Сказав "господи, помоги", бросился он в воду с конем, вплавь перебрался на тот берег и невредимым продолжал свой путь. Едет он, едет, как вдруг догоняет его летающий муравей, говорит ему:

— Белый Арап, коли уж ты добрый такой, на мосту над нами сжалился и веселья нашего не омрачил, то и я хочу сослужить тебе службу. Возьми это крылышко, и если понадобится тебе моя помощь, подпали его. Я тогда со всем своим племенем к тебе на выручку поспешу.

Взял Белый Арап крылышко, за пазуху спрятал, муравью спасибо сказал за обещанную помощь и поехал дальше.

Едет он, едет, вдруг слышит жужжание. Смотрит вправо — ничего не видит, влево — и того меньше. После вверх посмотрел — что такое? Над головой пчелиный рой кружится, мечется как ошалелый, не знает, куда опуститься. Сжалился Белый Арап над пчелами, снял с головы шляпу, положил на землю, а сам отошел в сторонку. До чего же обрадовались пчелы!

Вмиг слетелись они и всем роем собрались в шляпе. Белый Арап, очень довольный, кинулся туда-сюда, не успокоился, пока не отыскал гнилую колоду, выскоблил в ней для летка отверстие, как сумел; колышков потом понатыкал, протер изнутри мятой, желтым донником, мелиссой, вьюнком и другими пахучими травами, приятными для пчел, взвалил колоду на плечи, высыпал осторожно пчел из шляпы в колоду, опрокинул улей отверстием вниз, лопуха настлал на него от дождя и солнца и, оставив его посреди поля, меж цветов, поехал дальше.

Едет он, едет, радуясь, что доброе дело сделал, как вдруг прилетает царица пчел и говорит:

— Белый Арап, раз уж ты добрый такой, ради нас потрудился, нам жилье построил, то хочу и я услугу тебе оказать. Возьми это крылышко. Если понадобится тебе моя помощь, подожги его и я тотчас же к тебе на выручку поспешу.

С радостью взял Белый Арап крылышко, спрятал за пазуху, поблагодарил царицу пчел за обещанную помощь и поехал дальше.

Едет он, едет, видит — сидит у лесной опушки великан, греется у костра из двадцати четырех саженей дров и, знай, кричит во всю глотку, что погибает от стужи. Выглядел он страшилищем: лопоухий, губы толстые, отвислые. Когда дул он, то верхняя губа выворачивалась за макушку, а нижняя накрывала брюхо. Все, к чему прикасалось его дыхание, вмиг покрывалось инеем толщиной в ладонь. Невозможно было к нему подойти, ибо дрожал он так сильно, что, казалось, сам черт его тряс. И хоть бы дрожал он один, а то ведь вся природа, все твари окрест тряслись ему в лад: ветер стонал, как безумный, охали деревья в лесу, вопили камни, выл хворост, и даже дрова на костре трещали вовсю от мороза. В дуплах деревьев прижимались друг к дружке белки, дули себе в когти, рыдали в кулак, проклиная час своего рождения. Словом, мороз на весь мир — и все тут. Постоял Белый Арап чуток, поглядел — уже на губах у него сосульки выступили. И не в силах удержаться от смеха, изумленно сказал:

— Чего только не увидит человек, пока живет! Ну-ка, адово семя, сознавайся, не Жерила[16] ли ты? Молчишь? Видать, так оно и есть, коли сам огонь вблизи тебя замерзает, до того ты тепленький!

— Смейся, Белый Арап, смейся, — отвечал Жерила, весь дрожа. — Но только там, куда едешь, все равно без меня не обойдешься.

— Так ступай со мной, — сказал Белый Арап. — Еще и согреешься в пути, вредно тебе на одном месте стоять.

Увязался Жерила за Белым Арапом. Вместе кусок пути отмахали, видит Белый Арап новое диво, еще большее: пожирает великанище борозды за двадцатью четырьмя плугами и вовсю кричит, что с голоду подыхает.

— И смех, и грех, — говорит Белый Арап. — Чего только не бывает на свете! Наверное, это Флэмынзила[17], обжора, бездонный мешок, ненасытная утроба, которую вся земля прокормить не в силах.

— Смейся, Белый Арап, смейся, — говорит Флэмынзила. — Только там, куда идешь, без меня дела не сделаешь.

— Если так, ступай и ты с нами, — сказал Белый Арап, — не на спине же тебя таскать.

Увязался Флэмынзила за Белым Арапом, втроем дальше отправились. Прошли немного — видит Белый Арап новое диво, еще большее: стоит чудище воду выхлебал из двадцати четырех прудов и одной речки, на которых полтыщи мельниц вертелись, и во все горло кричит, что сохнет от жажды.

— Вот чертова образина, — говорит Белый Арап. — Лютое брюхо, бездонная бочка, которых не могут напоить все источники земли! Экое болото, верно, в желудке у него! Видать, это и есть знаменитый Сетила[18], пожиратель вод, сын засухи, под зодиаком Водолея рожденный, знаком жажды безмерной отмеченный.

— Смейся, Белый Арап, смейся, — сказал Сетила, пуская воду из ноздрей и ушей, как из мельничного желоба. — Но только без меня все равно зря едешь!