Молево

Возничий со знанием дела принялся налаживать верховое снаряжение по давно налаженным правилам. Перекинул седло низом вверх, тщательно оглядел потник. Утвердительно кивнул головой. Со стороны передней луки продел под седло с потником согнутую в локте левую руку, подошёл к лошади с её левого бока. Встал к ней лицом, свободной правой рукой взял за заднюю луку с потником, а левой схватил за переднюю. Поднял седло с потником над лошадью и осторожно положил на её спину. Сдвинул его ниже, вдоль спины, приблизительно в центр тяжести. Перешёл спереди лошади к правому её боку, мягким движением правой руки опустил вниз подпруги. Разгладил их, положил заднюю подпругу на переднюю. Встал с левого бока лошади. Левой рукой удерживал седло, а правой взял переднюю подпругу, пристегнул её к передней приструге. Затем то же сделал с задней подпругой и пристругой. Подогнал стремена. Держась правой рукой за стремя, упёрся в шнеллер пальцами выпрямленной левой руки и вдоль нее затянул путлище. Застегнул пряжку, подтянул её к шнеллеру. И сказал горожанину:

– Садись.

Мирон-Подпольщик влез на жеребца изабелловой масти, чуть-чуть неуклюже, но вполне умело.

– Ух, ты, – удивился он, – пока удаётся кое-что.

– Ну, давай. – Возничий похлопал по шее коня. – Уздечку тоже наденем, хоть не любишь ты её. Но, из уважения к гостю, потерпишь. Давай.

Он ловко надел на морду коня дополнительную амуницию для верховой езды и подал поводья Мирону. Коротко объяснил способы управления. А под конец сказал:

– Можешь без поводьев. За шею держись. Управляй тоже с помощью шеи. По какой стороне похлопаешь, туда и повернёт. А когда подоспеет назад возвращаться, тем более забудь о поводьях. Конь дорогу чует, сам вернётся с тобой на себе, куда бы ты ни нацелился.

В правом кармане побряцывали штихеля, в левом – отдавал теплом камешек, слишком даже похожий на цвет сердца. Всадник всё-таки взял коня под уздцы, спустился в известную нам лощинку и направил его на отдалённую возвышенность. А оттуда они, человек и конь, исчезли на закрытой от избы излучине Бородейки. Там свернули налево, двинулись по левому берегу речки, вдоль течения, в сторону Муркавы. Взяли ещё левее и поднялись до лесной дороги, той, где давеча шли Потап с Анастасием. Так доехал Мирон до того места, где в Бородейку впадает ручей Пликапик. Слева река, впереди полусгнивший мост, а за ним слабо утоптанная тропинка – бывшая аллея парковой части заброшенной усадьбы. Только прямые ряды двухсотлетних дуплистых ясеней, напоминающие конструкцию нефа в готическом храме, благородным обликом своим свидетельствовали о бывших когда-то здесь помещичьих владениях. Прямо перед ненадёжным мостом ваятель остановил коня. Тот стал, как вкопанный. Всадник потянул узду, конь развернулся левым боком и махнул обратно, сначала вдоль встречных вод ручья Пликапика, иногда забегая прямо в него, затем, опять взяв левее и, перескочив через лесную дорогу, доскакал снова до Бородейки, да только ускорял бег. Мирон-Подпольщик пригнулся к шее коня, крепко обняв её. Спустя полчаса всадник выехал на другую слабо утоптанную дорожку, но уже под растительными сводами дремучего леса. В их перспективе показался человек. Судя по походке, молодой. Приблизился. Точно. Молодой. И лицом на чьё-то знакомое похож. Мирон остановил коня.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– А скажите, молодой человек, на ту сторону речки перебраться… где есть возможность?

– Так везде есть она, ежели вплавь. А мостов нет над ней. И мелководья нет. Повсюду глубина с ручками. Один мостик, правда, имеется, там, возле бывшей усадьбы нашего бывшего барина, да и тот почти полностью прогнивший, вот-вот сам рухнет, поэтому люди ходят по нему отдельно, а под конём он свалится обязательно. Так что, не советую туда скакать.

– Вплавь, значит?

– Ага. А что за нужда?

– Нет нужды. Любопытство только.

– Ну, для кого и любопытство нужда.

– Это верно. Слышал, гора там есть. Необычная.

– Есть. Сейчас. Вот, отойдёмте чуть-чуть. Левее.

Отошли.

– Вон, видите? Сквозь лес. Прямо.

– Да. Желтеется что-то.

– Она и есть.

– Что ж. Спасибо, дружок.

– Не за что.

– А зовут-то вас как?

– Это любопытство или нужда?

– Хе-хе. То и другое.

– Василёк.

– О! Только недавно о вас прослышал.

– Да?

– Да.

– Но вы не верьте ничему, что обо мне рассказывают. Они ничего не знают.

Мирон с довольной улыбкой глядел на него. Понял, почему лицо молодого человека показалось ему знакомым. Глаза василькового цвета. Одни лишь глаза, да и те из рассказа другого человека, а не познанные самим. Действительно, для ощущения чего-то знакомого, достаточно совсем чуть-чуть. Малого намёка.

– Но кой-чему поверить можно! – крикнул он назад.

А того уже след простыл. Вернув взгляд перед собой, бывший ваятель изобличил торчащий из-под земли, эллипсоидный камень, подобный гигантскому зубу, весь одетый многовековым лишайником. И будто надпись на нём едва различимая. «Должно быть, чья-то могилка, забытая всеми», – подумал он. И повернул коня снова налево, к реке.

«Вплавь, так вплавь», – молвил про себя праздно гуляющий верхом столичный житель. Шепнул коню на ухо:

– Вплавь?