Молилась ли ты на ночь?

Мне показалось, что она намекает на собственную великую гениальность, идущую в комплекте с такой же простотой, но я удержалась от рукоплесканий. Они казались мне преждевременными.

– Надо сначала убедиться, что мы не ошиблись, и это, – я постучала по чужому номеру на дисплее своего мобильника, – действительно телефон Полуянца.

– А у тебя в компьютере разве нет телефонного справочника?

– Как же, есть! Пошли ко мне, – я тут же поднялась и потянула за собой подружку.

– Заодно получим от Бориса Акимыча второй завтрак! – согласилась Трошкина, которой из-за Зяминого обжорства за первым завтраком досталось слишком мало бутербродов.

Папуля не обманул ее ожиданий. Открыв дверь, он первым делом пригласил нас к столу – пробовать пирожки с мягким сыром и черемшой. Трошкина, раздувая ноздри, уже двинулась в кухню на упоительный запах, но я развернула ее и направила в свою комнату, попросив папулю принести нам образцы для дегустации туда же.

Дегустационные образцы были поданы в глубокой миске, похожей на тазик для стирки, и в количестве, превышающем разумное. Алка сцапала большой мягкий пирожок, как голодная белка сосновую шишку, и тут же жадно вгрызлась в него. Дикция у нее сразу же нарушилась, но я временно не нуждалась в собеседнице, потому что сосредоточенно копалась в памяти компьютера. Телефонным справочником я пользуюсь так редко, что его еще пришлось поискать, зато нужный номерок в нем обнаружился без труда. Правда, ФИО абонента меня изрядно удивило.

– Телефон зарегистрирован на имя Пандоркиной Аграфены Дмитриевны, – сообщила я Трошкиной.

– Ы не уаэ? – прошамкала та.

– Я ничего не путаю, сама посмотри!

Алка, энергично чавкая, сунулась к экрану монитора, посмотрела и почесала в затылке замасленной рукой:

– Правда, Пандоркина Аграфена Дмитриевна! А где же Ашот Гамлетович Полуянц?

– Там же, – решила я, посмотрев домашний адрес абонента Аграфены Пандоркиной. – Смотри, улица Белоберезовая, тот же самый дом, квартира шестьдесят пять!

– А, я знаю эту фишку! – обрадовалась Трошкина. – Должно быть, потомок принца Датского купил квартиру у Пандоркиной, но не стал перерегистрировать установленный в жилище телефон. За перерегистрацию абонента денег просят, вот Полуянц под Пандоркину и косит. Это, конечно, неэтично, зато дешево, надежно и практично.

– Трошкина, да ты у нас поэтесса! – хмыкнула я. – И рифмы у тебя свежие: просят – косит, неэтично – практично!

– К вопросу перехода от теории к практике: что мы будем делать с этим дальше? – Алка постучала пальцем по экрану.

– Надо подумать, – ответила я.

Но призадуматься не успела, потому что зазвонил мой телефон.

– Алло? – откликнулась я.

– Слушайте, девушка! – смутно знакомый мужской голос произнес слово «девушка» как грязное ругательство.

Я напряглась, заподозрив, что мне снова звонят как «девушке по вызову». Если проклятая визитка существует не в единственном экземпляре, если такие карточки уже пошли по рукам, мне придется отбиваться от звонков сексуально озабоченных граждан днем и ночью! Что ни говори, а гибридная девица на снимке получилась очень даже ничего, вполне соблазнительная!

– Слушаю! – приготовившись к худшему, сказала я.

– Если не хотите неприятностей, немедленно верните слона!

Я отлепила трубку от уха, посмотрела на нее с глубоким недоумением и выключила.

– Кто это был, чего хотел? – спросила встревоженная Трошкина.

– Это был какой-то псих, – неуверенно ответила я. – Он хотел, чтобы я вернула слона.

– Развернула слона? – Алка очень старалась понять. – Он что, куда-то не туда пошел?

– Ага! Налево! – Я выдавила из себя нервный смешок.

– У тебя есть знакомый слон, который встал на скользкий путь? – продолжала фантазировать Трошкина.

– Нет! – сердито ответила я, не имея ни сил, ни желания веселиться.

Снова запел мой мобильник.

– Дай мне! – Алка первой схватила трубку. – Алло?

– Ты, девка! – громогласно обругал ее все тот же псих. – Верни слона! Ты знаешь, сколько он стоит?!

– Сколько? – великодушно пропустив мимо ушей оскорбление, поинтересовалась она.

– Больше трех тысяч баксов, дура!

– За кило? – уточнила дотошная Алка, проигнорировав и «дуру». – Или весь целиком?

– Конечно, целиком! Не вздумай разрезать его на куски! – Псих в трубке шипел и плевался кипятком, как пробитая батарея парового отопления. – Живо вези слона обратно, три часа тебе сроку с учетом нелетной погоды!

– А что потом? – не дрогнула моя отважная подружка.

– А потом худо тебе будет, сучка!

– Фу, как грубо! – Трошкина поморщилась, выключила трубку и посмотрела на меня. – Ты все слышала?

Я кивнула, но Алка все равно повторила:

– Не позднее, чем через три часа ты должна вернуть этому придурку его слона, причем он должен быть целым и невредимым, резать его на части никак нельзя.

– Больше мне делать нечего, как резать слонов! – язвительно сказала я.

– Дзинь! – вякнул телефон.

Трошкина с поразительным проворством сцапала трубку и простонала в нее:

– Что, опять?!

– Ты все поняла, потаскуха? – грязно обругал ее слонолюбивый псих.