Молиться за Рэйн

Я знаю, что он делает. И это, кажется, работает.

Квинт опускает ружье, вонзая его в пол, как трость, и пускается в одну из своих многочисленных теорий заговора:

— Все, что нужно сделать, это просто обратить внимание на то, кто умирает, а кто богатеет, и сразу станет понятно, что творится какое-то еб*ное дерьмо. Если спросите мое мнение, то я считаю, что эти кошмары были спланированы правительством, чтобы вынудить всех бедных и никчемных людей поубивать друг друга. Пусть мусор сам себя выносит, понимаете?

— Ага, и директор «Бургер Паласа» тоже в этом замешан, — вклинивается Ламар.

Теперь его голос звучит грубее, чем я помню. Не знаю, то ли это из-за полового созревания, то ли потому, что он пытается казаться перед Уэсом более жестким. В любом случае, это довольно забавно.

Уэс фыркает в знак согласия.

— Этот ублюдок только этому и рад.

Я смеюсь.

— Это точно! Вчера они пытались взять с меня восемьдесят семь долларов за картошку фри!

— Вот видишь! — Ламар поднимает руку в мою сторону. — Именно об этом я и говорю!

Квинт опускает руку Ламара обратно вниз.

— Итак, что же привело вас в этот прекрасный день в «Хардвер Бак»? — спрашивает он, разглядывая нас с подозрением.

Уэс кивает в сторону входной двери.

— У моего мотоцикла спустило колесо.

— Еще нам нужен металлоискатель, — выпаливаю я, и тут же получаю свирепый взгляд от Уэса.

Упс.

— Металлоискатель? — спрашивает Квинт, поднимая бровь.

— Хотите отыскать клад? — Ламар смеется и, поморщившись, потирает ладонью опухшую челюсть.

— Ага, уверена, что на заднем дворе мой отец закопал много стоящих вещей. Вы же его знаете.

Квинт и Ламар ухмыляются и понимающе смотрят друг на друга. Все в этом городе считают Фила Уильямса сумасшедшим стариком и пьяницей, который не выходит из дома. Что не так уж и далеко от правды.

— А вы? — спрашиваю я, стараясь как можно быстрее увести тему разговора от моего отца.

— Зашли за моторным маслом. — Квинт бросает на Ламара тот же взгляд, что и Уэс на меня, но Ламар его игнорирует. — Мы собираемся валить из города.

— Правда? Но как? — спрашиваю я. — Дороги ведь непроходимы, мы даже из «Бургер Паласа» не смогли добраться сюда не проколов шину.

Ламар ухмыляется.

— Ох, мы не беспокоимся о проколах.

Квинт свирепо смотрит на брата, который не понимает намека, а затем снова обращается ко мне:

— Ну что ж, нам пора. — Его темные глаза сначала смотрят на меня, затем на Уэса и обратно. — Ты в порядке?

Что-то в его тоне подсказывает мне, что если я попрошу, то он без колебаний всадит пулю в этого белого парня. Люблю его за это.

Я оглядываюсь через плечо на Уэса и улыбаюсь.

— Да, все хорошо.

Уэс не отпускает меня, пока за Квинтом и Ламаром не закрывается дверь. Затем разворачивает лицом к себе и так сильно сжимает мои плечи, как будто собирается раздавить их голыми руками. Я зажмуриваюсь и готовлюсь к лекции, которая, как я уверена скоро последует: «Бла-бла-бла, ты никогда не слушаешь, бла-бла-бла, я сказал тебе оставаться снаружи и т. д.» Но вместо этого слышу, как он делает глубокий вдох через нос и также тяжело выдыхает. Я открываю один глаз и смотрю на него. Его челюсти сжаты, глаза прищурены, но он не кричит. Во всяком случае, пока.

Я приоткрываю второе веко и слегка улыбаюсь ему.

— Не сердись на меня. Знаю, ты велел…

Но прежде чем я успеваю договорить свои извинения, Уэс притягивает меня ближе к себе и прижимает свои губы к моим. Мое тело на секунду застывает, полностью захваченное врасплох, но когда он хватает меня за затылок и скользит своим теплым языком в мой задыхающийся рот, внутри меня взрывается атомная бомба отчаяния. Я приподнимаюсь на цыпочки и целую его в ответ, за моими глазами начинают вспыхивать бенгальские огни и фейерверки. Уэс срывает рюкзак с моих плеч и швыряет его на пол, затем толкает меня к полкам с отравой для сорняков, которая стоит позади меня. Я чувствую его повсюду. Его руки скользят по моей шее, обхватывают лицо, сжимают талию, хватают за задницу. Его грудь прижата к моей груди. Его нога просунута между моих ног, и когда он качает своими бедрами вперед, я чувствую, как еще одна его часть — большая и твердая — прижимается к моему животу.

— Уэс. — Моя мольба исчезает под его безжалостным ртом.

В ответ он впивается пальцами в мои бедра и еще сильнее прижимается ко мне. Я чувствую, как мое самое чувствительное место начинает пульсировать, и весь мир, как внутри моего разума, так и за пределами этого магазина, исчезает.

— Ты никогда… бл*дь… не слушаешь, — рычит он между поцелуями.

— Я знаю, — тяжело дыша, я закидываю одну ногу ему на бедро и перемещаюсь так, что теперь его твердость оказывается между моих ног. — Мне очень жаль.

Темп Уэса становится еще более мучительным. Я цепляюсь руками за его плечи, посасываю его кружащийся язык и задерживаю дыхание, когда крошечные спазмы начинают сотрясать мое тело. Мои ноги дрожат от нарастающего давления.

— Уэс…