Молитва

Но нельзя сбрасывать со счетов эти детские просьбы. Христос часто отзывался именно на такие мольбы, особенно когда они исходили от людей, которым и в голову-то не должно было прийти такие просьбы высказывать: от иноплеменной женщины, от римского сотника, от друзей паралитика, которые разобрали крышу дома. По моим наблюдениям, чаще всего ощутимые ответы на молитву получают новообращенные христиане, которые умеют молиться лишь о том, чего в данный момент хотят. Я поражаюсь их детской доверчивости. Мартин Лютер говорил, что нужно открыть пошире пустую суму и смело просить у Отца то, чего хочешь.

Христианин из Японии рассказывал мне: когда он впервые приехал в США, то был потрясен нашей манерой молиться. Молящийся американец, говорил он, напоминает человека, который пришел в ресторан и заказывает бифштекс: «Хорошо прожаренный, с пикулями, салатом и картофелем фри. И побольше кетчупа, пожалуйста». Молящийся японец похож скорее на туриста в чужой стране: он пришел в ресторан, но неспособен прочесть меню. С помощью жестов и разговорника он объясняет хозяину, что ему хотелось бы получить фирменное блюдо заведения. Мой японский друг пытался сказать, что жители Востока приступают к молитве с большей верой, но одновременно — и с большей тревогой. Они больше готовы к неожиданностям: никогда не знаешь, что подадут — это решает хозяин. Двум культурам — западной и восточной — есть что перенять друг у друга в плане молитвы.

Второй этап молитвы (напомню еще раз, что «второй» — не значит «более ценный») — это размышления в присутствии Бога и вместе с Ним. Мистики считают, что по мере духовного роста из нашей молитвы уходят просьбы, а главной целью становятся глубокие размышления (или созерцание). Не могу с этим полностью согласиться по той простой причине, что, когда Иисус учил молиться, Он особо подчеркивал именно роль просьбы. Разве молитва Господня не состоит из прошений?

Со временем, однако, я стал видеть, как меняются мои просьбы после молитвенного размышления. В конце концов, я хочу молиться о том, что угодно Богу, и если Бог чего-то для меня не желает, я тоже не должен к этому стремиться. Молитвенные размышления помогают лучше узнать Бога, согласовать свои желания с Божьими. Мне никогда не удастся вполне согласовать свою волю с волей Бога, потому что я не способен познать ее до конца. Однако то, что я знаю, влияет на мои молитвы[26].

Один священник сказал: «Молитвой можно достичь всего — кроме того, на что нет воли Божьей». Конечно, мы не вполне знаем Божью волю — поэтому мы и молимся.

Я давно знаю, что мудрый Бог часто отвечает на молитвы не так, как бы мне хотелось. Я молюсь о том, чтобы моя книга победила на конкурсе — но вместо победы получаю откровение: мне нужно еще работать и работать над своим литературным стилем. Я молюсь о том, чтобы сделаться богаче — но в результате понимаю: деньги станут проклятием, отвлекающим меня от более важных вещей. Я получил уже немало таких уроков.

Теперь я стараюсь рассматривать свои незрелые молитвы-просьбы в свете знаний, пришедших от Бога во время молитвы-размышления.

Сегодня потребителям предлагают множество курсов «медитации», иными словами — созерцания. При этом упор делается на расслабление, самосозерцание и самоусовершенствование. Но молитвенное созерцание — это другое. Молясь, я стараюсь сосредоточиться не на себе, а на Том, Кому я молюсь, — на Боге. Если я буду искать Бога, то я в конце концов пойму, чего Бог хочет от меня, и буду этим удовлетворен. Современная американская писательница Патриция Хэмпл говорит, что молитва лишь по форме похожа на речи, обращенные к Господу. При общении с Богом главное — внутреннее состояние молящегося. «Сосредоточьтесь. Найдите такое состояние, и слова придут сами».

В конце Своего молитвенного борения в Гефсиманском саду Иисус сказал: «Да будет воля Твоя» (Мф 6:10). И это — после прямой просьбы об ином исходе. Его слова словно подвели итог всему, сказанному ранее. Я все больше убеждаюсь: слова «Да будет воля Твоя» должны следовать в конце молитвы, а не в ее начале. Если я начинаю с этого уточнения, то подвергаюсь искушению «отредактировать» свои молитвы, подавить собственные желания и принять любой исход событий. Но тогда я не делаю того, чего хочет от меня Господь. А Он хочет, чтобы я открывал Ему свои просьбы и таким образом лучше познавал себя.

В Книге пророка Даниила есть прекрасный пример веры, сочетающей и человеческое желание избежать смерти, и готовность принять Божью волю, какой бы она ни была. Трое юношей объясняют царю, почему они отказываются поклониться истукану, невзирая на угрозу быть брошенными в раскаленную печь: «Бог наш, Которому мы служим, силен спасти нас от печи, раскаленной огнем, и от руки твоей, царь, избавит. Если же и не будет того, то, да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся» (Дан 3:17, 18).

Слова «если же и не будет того» относятся уже к третьему этапу молитвы: человек подчиняет себя воле Бога.