Молитва для ракетчика

— Почему? — удивленно спросил Кошкин. Остальные прекратили рыть и уставились на подошедшего товарища.

— Во-первых, все оружие в один ящик не спрячешь, а, судя по размерам кучи, здесь мог поместиться только один. А во-вторых, я уже понял, что в нем…

— И что же? — нервно хихикнул Ромка.

— Посмотрите на это, — сказал Конев и протянул руку, показывая на что-то у них за спиной.

Они обернулись и увидели. Из свежесрубленных палок кто-то соорудил крест и воткнул его на склоне чуть выше кучи булыжников.

— Что это? — не понял Елкин.

— Езус-Мария, то же могила, — сказал поляк, сразу вставая, — вшистско едно, еще не хватало кости разрыть…

— Точно, раньше в самолете скелеты экипажа были, а теперь их там нет. Пошли отсюда, — мрачно сказал Виктор.

Они отправились к лагерю, только Кошкин на время замешкался у могилы. Спустя минуту он их догнал, на ходу что-то заворачивая в грязный носовой платок.

— Что там у тебя? — хмуро спросил Игорь. Санька показал несколько золотых зубных коронок.

— Есть знакомый протезист, за золотишко хорошо отстегивает, — сообщил Кошкин, засовывая находку в карман.

На обед снова разогрели консервы, а Виктор достал откуда-то очередную бутылку. Ели молча, пока не заговорил Санька.

— Я так думаю, надо все выгребать из лайнера и валить отсюда, — не переставая жевать, сказал Кошкин, — раз сюда кто-то дорогу разнюхал, не фиг тут нам ловить.

— То так, — неопределенно покивал головой поляк, — надо позвонить шефу, посоветоваться.

— Не торопитесь, мой друг, — невозмутимо сказал Виктор, — есть у меня одна идейка.

— Это какая же? ~ поляк остановился и с иронией посмотрел на него, — Как меня дальше за нос водить?

— Совсем наоборот. Саня, скажи, кто здесь чаше всего ходит?

— Да мало ли кто, — пожал плечами абориген, — рыбаки, охотники, егеря, лесники.

— Во-от именно, егеря, лесники, — повторил за ним Конев, — а кто должен все знать про рыбаков и охотников, да и про браконьеров, что тут пошаливают?

— Так они и должны, кто же еще!..

— Лесничество отсюда далеко?

— Не-а, километров двадцать вон в ту сторону, — Кошкин махнул зажатым в руке куском колбасы в юго-западном направлении.

— Есть предложение, Стас, завтра туда смотаться, навести справки кое-какие. Что скажешь?

— А почему не сегодня? — подозрительно спросил поляк.

— Сегодня уже не получится, — Конев посмотрел на хмурое небо, — боюсь, пурга будет. Нужно приготовиться, ночка будет веселая.

ГЛАВА 13. ГОСТИ С НЕБЕС.

«Веселье» началось, как по расписанию, ровно в шестнадцать часов. Резко потемнело, задул северо-западный ветер, и из низких туч посыпался снег. А потом началось светопреставление. Ветер дул, казалось, отовсюду. Снег валил непрерывно, грозя засыпать костер. Благо дело, проблем с дровами не было, загодя из «юнкерса» натаскали пустых ящиков и теперь нужно было их только разбирать и вовремя подкидывать в пламя свежую порцию топлива. Из-за погоды дежурить приходилось по двое, пока один поддерживал костер и вел наблюдение, хотя не видно было ничего дальше метров пяти-семи, второй откапывал палатки и снегоходы с нартами. Роман не успевал заснуть, его снова и снова тормошили, и приходилось идти на смену, то караулить, то работать. В очередной раз его растолкал Кошкин, дежурить выпало с ним.

— Вставай, студент, наша вахта.

Парень с трудом разлепил набрякшие веки и выполз из палатки. Нахлобучил капюшон и болезненно скривился, ухо пронзила жуткая боль. Ромка взвыл.

— Ты чего? — удивился Санька.

— Ухо!

— А ну дай посмотрю, — приказал абориген.

Сашка послушно повернулся ноющим ухом к свету.

— Обморозился, — авторитетно сообщил ему напарник, — теперь неделю будет болеть.

— А что делать?

— Спиртом нужно протереть и закутать, — уверенно сказал Кошкин, — именно так это и лечат. Пойду у Витьки спрошу, может, пузырь даст, а ты пока стереги.

Кошкин пошел будить Конева, а Ромка направился к костру. Снегопад стих. В воздухе еще кружились снежинки, но в просветах рваных туч мелькал холодный белый месяц. Роман уселся на ящик и принялся ждать. Кошкин вернулся быстро.

— На это дело дал, в смысле на лечение, — сообщил он, демонстрируя в вытянутой руке бутылку водки. Санька откупорил бутылку и, хлебнув из горлышка, протянул емкость Роману:

— На, глотни для анестезии.

Ромка осторожно глотнул тягучей на морозе водки. Сашка намочил комок ваты и предупредил:

— Ну, терпи, казак, атаманом будешь.

Во время этой процедуры у Ромки в глазах от боли полыхали праздничные фейерверки. Он зажмурился и прикусил губу. Сашка обтер его ухо спиртовым тампоном и принялся накладывать повязку.

— Готово, — наконец сообщил Кошкин, осторожно завязывая бантиком конец бинта. Сашка осторожно открыл глаза. Вспышки салюта пропали, только одна искра продолжала мигать. Он сморгнул набежавшие слезы и протянул руку за бутылкой. Догадливый лекарь тут же вложил ее в протянутую ладонь.

— Во-во, хлебни, легче будет, — уверенно сказал абориген.

Ромка проглотил водку, как воду, стало чуть легче. Санька отобрал у него бутылку.

— Раз открыли, не пропадать же добру.