Молитва о России

На Болотѣ стоитъ Москва терпитъ,
Прiобщиться хочетъ лютой смерти
Надо какъ въ Чистый Четвергъ выстоять
Ужъ кричатъ пѣтухи голосистые.
Желтый снѣгъ отъ мочи лошадиной
Вкругъ костровъ тяжело и дымно.
Oтъ церквей идетъ темный гудъ.
Бабы все ждутъ и ждутъ.

Крестился палачъ, пилъ водку,

Управился, кончилъ работу
Да за волосы какъ схватитъ Пугача.
Но Пугачья кровь горяча.
Задымился снѣгъ подъ тяжелой кровью.
Началъ парень чихать, сквернословить:
«Ужъ пойдемъ, пойдемъ, твою мать!
По Пугачьей крови плясать!»
Посадили голову на колъ высокiй
Тѣло раскидали и лежитъ оно въ Болотѣ.
И стоитъ и стоитъ Москва,
Надъ Москвой Пугачья голова.

Раздѣлась баба, кинулась голая

Черезъ площадь къ высокому колу:
«Ты, Пугачъ, на колу не плачь!
Хочешь такъ побалуйся со мной, Пугачъ!
Проростутъ, проростутъ твои рваныя рученьки,
И покроется земля злаками горючими,
И начнетъ народъ трясти и слабить,
И потонутъ дѣтушки въ темной хляби,
И пойдутъ парни сѣмячки грызть, тѣшиться,
И станетъ тѣсно какъ въ лѣсу отъ повѣшенныхъ,
И кого за шею, а кого за ноги,
И разверзнется Москва смрадными ямами,
И начнутъ лечить народъ скверной мазью,
И будутъ бабушки на колокольни лазить,
И мужья пойдутъ въ церковь брюхатые,
И родятъ и помрутъ отъ пакости,
И отъ нашей родины останется икра рачья,
Да на высокомъ колу голова Пугачья!..»

И стоитъ и стоитъ Москва,

Надъ Москвой Пугачья голова.
Желтый снѣгъ отъ мочи лошадиной.
Вкругь костровъ тяжело и дымно.

Парижъ, Ноябрь, 1915

Сказка.