Молитва об Оуэне Мини

— В этом году вряд ли, — хитро увильнул Ларри Лиш. — Мать сказала мне, что Кеннеди трахал Мэрилин Монро — и многих других, — добавил он.

— ЧТО ЗА ГНУСНОЕ ВРАНЬЕ! — возмутился Оуэн Мини.

— Это правда, — ухмыльнулся Ларри Лиш.

— ТОГО, КТО РАСПУСКАЕТ ТАКИЕ СПЛЕТНИ, НАДО В ТЮРЬМУ САЖАТЬ! — сказал Оуэн.

— Ты можешь представить в тюрьме мою мамашу? — удивился Лиш. — Это не сплетни. В том-то и штука, что рядом с нашим президентом даже известный бабник Мини покажется девственником — президент имеет любую женщину, какую только захочет.

— ОТКУДА ТВОЯ МАТЬ ОБ ЭТОМ МОЖЕТ ЗНАТЬ? — спросил Лиша Оуэн.

— Она знает всех Кеннеди, — ответил Лиш после довольно напряженной паузы. — А мой папик знает Мэрилин Монро, — добавил он.

— И ЧТО, ОНИ ЗАНИМАЛИСЬ «ЭТИМ» ПРЯМО В БЕЛОМ ДОМЕ, ДА? — спросил Оуэн.

— Я знаю, что они занимались этим в Нью-Йорке, — сказал Лиш. — Не знаю, где еще, — знаю только, что это тянется уже несколько лет. А когда президенту с ней надоест, я слышал, Бобби готов ее, так сказать, унаследовать.

— ДО ЧЕГО ТЫ МЕРЗКИЙ ТИП! — не выдержал Оуэн Мини.

— Такова жизнь! — весело заметил Ларри Лиш. — Думаешь, я вру?

— КОНЕЧНО ВРЕШЬ, — сказал Оуэн.

— Мать в следующие выходные захватит меня на лыжную базу, — сообщил Лиш. — Вот можешь сам у нее и спросить.

Оуэн пожал плечами.

— Думаешь, она врет? — спросил Лиш; Оуэн снова пожал плечами. Он терпеть не мог и Лиша, и его мать. Во всяком случае, он терпеть не мог женщин этой породы. Но лгуньей ничью мать Оуэн Мини назвать не мог.

— Послушай-ка, ты, Сарказмейстер, — сказал Ларри Лиш. — Моя мать сплетница и вообще сука порядочная, но врать она не умеет. У нее просто мозгов не хватит, чтобы что-нибудь такое выдумать, понял?

Это было едва ли не самым неприятным во многих наших сверстниках в Грейвсендской академии: нас с Оуэном просто коробило, когда мы слышали, как наши одноклассники то и дело походя обливают родителей грязью. Они жили на родительские деньги, развлекались почем зря в родительских загородных домах и летних дачах, и родители даже понятия не имели, что у деток есть собственные ключи! А в разговорах они то и дело отзывались о родителях как о каких-то последних сволочах — или, по крайней мере, о безнадежных тупицах.

— А ДЖЕКИ ЗНАЕТ НАСЧЕТ МЭРИЛИН МОНРО? — спросил Оуэн у Ларри Лиша.

— Спроси лучше у моей мамаши, — ответил Лиш.

Перспектива разговора с матерью Ларри Лиша Оуэна Мини как-то не вдохновляла. Он промаялся всю неделю, даже старался не заходить в редакционные кабинеты «Грейвсендской могилы» — свое убежище, где чувствовал себя королем. Ведь Джон Кеннеди в свое время так воодушевил Оуэна; при том что представления президента о личной (в том числе сексуальной) морали вряд ли могли остудить всеобщий энтузиазм в отношении политических целей и идеалов Кеннеди, Оуэн Мини «всеобщих» взглядов не разделял, — по своей неискушенности он не разграничивал публичную мораль и личную нравственность. Сомневаюсь, стал бы Оуэн хоть когда-нибудь настолько «искушенным», чтобы научиться разграничивать подобные вещи, — даже в наши дни, когда, кажется, единственные, кто упорно отстаивает неразделимость публичной и личной морали, — это жуликоватые проповедники, которые заявляют, будто точно знают, что Бог предпочитает капиталистов коммунистам, а атомную бомбу — длинным волосам.

Каково бы Оуэну было сегодня? Его потрясло, что Джон Кеннеди — женатый мужчина! — мог трахаться с Мэрилин Монро, не говоря уже о «многих других». Но Оуэн никогда в жизни не стал бы заявлять, будто «знает», чего хочет Бог. Он и в церкви всегда терпеть не мог проповедь — на какую бы то ни было тему. И ненавидел тех, кто заявлял, будто «знает» мнение Бога о текущих событиях.

Сегодня тот факт, что президент Кеннеди имел физическую близость с Мэрилин Монро и «многими другими» — и даже во время своего президентства, — выглядит всего лишь пикантным пустячком по сравнению с политикой злонамеренной секретности, двурушничества и беззакония, ставшими просто-таки нормой существования для всей рейгановской администрации. Переспи президент Рейган хоть с кем-нибудь — не важно с кем! — какой это был бы приятный и забавный эпизод рядом со всеми другими его безобразиями.

Но 1962 год — это не сегодня; тогда ожидания Оуэна Мини, связанные с президентством Кеннеди, были самые радужные и оптимистические — вполне естественные для девятнадцатилетнего юноши, который мечтает служить своей стране, приносить ей пользу. Предыдущей весной Оуэна огорчило вторжение в заливе Кочинос на Кубе; но то ведь была просто досадная ошибка, а не супружеская измена.

— ЕСЛИ КЕННЕДИ МОЖЕТ НАЙТИ ОБЪЯСНЕНИЕ СУПРУЖЕСКОЙ ИЗМЕНЕ, ЧЕМУ ЕЩЕ ОН МОЖЕТ НАЙТИ ОБЪЯСНЕНИЕ? — спросил меня Оуэн, после чего помрачнел и с досадой произнес: — НУ ДА, Я ЗАБЫЛ, ОН ЖЕ РЫБОГЛОТ! ЕСЛИ КАТОЛИКИ МОГУТ ВО ВСЕМ ПОКАЯТЬСЯ НА ИСПОВЕДИ, ТО ОНИ МОГУТ И ПРОСТИТЬ СЕБЕ ВСЕ, ЧТО УГОДНО! КАТОЛИКИ ДАЖЕ НЕ ИМЕЮТ ПРАВА РАЗВЕСТИСЬ; МОЖЕТ, В ЭТОМ ВСЕ ДЕЛО. ЭТО ЖЕ ПРОСТО БРЕД КАКОЙ-ТО — НЕ РАЗРЕШАТЬ ЛЮДЯМ РАЗВОДИТЬСЯ!