Молитва об Оуэне Мини

И все же Хестер обладала известной сексуальной притягательностью — во вкусе того времени, когда грубоватые девушки считались сексуальными. Она была крупная, спортивного телосложения, и ей в подростковом возрасте приходилось бороться с лишним весом; но зато у нее была чистая кожа и выразительные выпуклости; энергичный рот, полный сверкающих здоровых зубов, и насмешливый взгляд пугающе умных глаз. Волосы у нее были густые и непослушные.

— У меня тут есть один друг, — сказал я Хестер вечером в тот день. Я решил договориться с ней, а уж потом рассказать про Оуэна Ною и Саймону; но хотя я разговаривал с Хестер довольно тихо, а Ной и Саймон, как мне показалось, всецело были поглощены поисками пропавшей радиоволны, они все-таки услышали меня и тут же навострили уши.

— Что еще за друг? — спросил Ной.

— Ну, вообще-то это мой лучший друг, — осторожно сказал я, — и он хочет с вами со всеми познакомиться.

— Здорово! Ну и где же он? Как его зовут? — спросил Саймон.

— Оуэн Мини, — постарался я выговорить как можно непринужденней.

— Чего-чего? — переспросил Ной, и все трое громко заржали.

— Ни фига себе фамилия! — сказал Саймон.

— А что с ним не так? — спросила меня Хестер.

— Да все у него нормально, — сказал я, пожалуй, немного резче, чем следовало бы — Просто он довольно маленький.

— Довольно маленький, — повторил Ной голосом чопорного британца.

— Довольно маленький — и довольно плюгавенький? — спросил Саймон, копируя брата.

— Да нет, почему это вдруг плюгавенький, — поспешно ответил я. — Просто маленький. И еще у него необычный голос, — брякнул я.

— Вот это да! Необычный голос! — воскликнул Ной необычным голосом.

— Необычный голос? — переспросил Саймон другим необычным голосом.

— Стало быть, это маленький мальчишка с необычным голосом, — сказала Хестер. — Ну и что? Что у него не так?

— Да все у него нормально! — повторил я.

— Почему у него что-то должно быть не так, а, Хестер? — спросил ее Ной.

— А просто наша Похотливая Самка хочет закадрить его, — предположил Саймон.

— Заткнись, Саймон! — рявкнула Хестер.

— Заткнитесь вы оба, — сказал Ной. — Вот интересно, почему Хестер думает, что со всеми чего-нибудь не так.

— У всех твоих друзей что-то да не так, Ной, — сказала Хестер. — И у Саймоновых друзей тоже, — добавила она. — И могу поспорить, у друзей Джонни тоже что-нибудь не так

— Надо полагать, у твоих подружек все в полном порядке, — предположил Ной, обращаясь к сестре.

— А у Хестер вообще нет подружек! — выдал Саймон.

— Заткнись! — снова рявкнула Хестер.

— Это еще почему? — спросил Ной.

— Заткнись! — повторила Хестер.

— Короче, у Оуэна все нормально, — сказал я, — если не считать, что он маленький и у него немножко необычный голос.

— Слушай, он мне уже начинает нравиться, — весело сказал Ной.

— Эй! — воскликнул Саймон, хлопнув меня по спине. — Если он и вправду твой друг, не переживай — мы с ним поладим!

— Эй! — крикнул Ной и тоже хлопнул меня по спине. — Не переживай! Повеселимся все вместе.

Хестер пожала плечами и сказала:

— Ну, посмотрим.

Последний раз я целовал ее на Пасху. В мой прошлый приезд в Сойер на летние каникулы мы целыми днями были на улице, и никто не вспомнил про «Кто последним пробежит через весь дом, тот целует Хестер». Я был почти уверен, что и на День благодарения мы не сыграем в эту игру, потому что бабушка не позволит устраивать гонки в доме 80 на Центральной улице. Так что, подумал я, придется подождать до Рождества.

— Может, твой друг захочет поцеловать Хестер? — предположил Саймон.

— Я как-нибудь сама решу, с кем мне целоваться, — огрызнулась Хестер.

— Ого! — воскликнул Ной.

— Боюсь, Оуэн заробеет, — промямлил я.

— Думаешь, ему не захочется со мной целоваться? — спросила Хестер.

— Я просто хочу сказать, он может вас всех немножко стесняться, — сказал я.

— Тебе ведь нравится со мной целоваться, — сказала Хестер.

— Ничего подобного, — соврал я.

— Нравится, нравится, — повторила она.

— Ого! — снова воскликнул Ной.

— Ничем не остановишь Похотливую Самку! — сказал Саймон.

— Заткнись! — заорала Хестер.

Так было подготовлено явление Оуэна Мини.

На следующее утро после Дня благодарения мы играли на чердаке и подняли такой шум, что не услышали, как Оуэн Мини потихоньку поднялся по лестнице и открыл люк. Могу себе представить его соображения: по-видимому, он ждал, что его заметят и ему не придется объявлять о своем появлении, тогда, по крайней мере, знакомство начнется не с его голоса. С другой стороны, сам вид его — такого крошечного и странного — мог потрясти моих братьев и сестру ничуть не меньше. Оуэн, должно быть, раздумывал, каким способом лучше себя явить: либо заговорить, что всегда пугало людей, либо стоять и ждать, пока его увидят, что могло напугать кого угодно еще больше. Оуэн сказал мне потом, что просто стоял у люка, который он нарочно громко захлопнул за собой, надеясь хоть этим привлечь наше внимание. Но нам было не до люка.