Молитва отверженного

— Ты убил бы меня. Не сейчас, так завтра, — сказал он. — Я знаю, что с тобой разговаривали по поводу заказа на меня, предложили хорошую сумму. Ты начал сомневаться. Мне это известно.

Карлсон попытался перевернуться на бок, захрипел.

— Я не могу так рисковать. И потом, ты стал просто невыносим, — осуждающе сказал Шон. — От тебя стало плохо пахнуть. Ты мне дерзишь, а сегодня вообще поднял на меня руку. Ты мне надоел! — подвел итог он.

Его брови удивленно поползли вверх, когда он увидел, что напарник начал подниматься.

Карлсон свободной рукой кое-как снял с себя приспособление с окровавленным винтом и похрипел:

— Значит, мы подохнем тут вместе.

Заработал мотор, и Малыш еле успел отпрыгнуть в сторону, чудом не попав под винт.

— Уважаю силу! — заявил он, хмыкнул, забежав сбоку, воткнул мачете в бок раненому напарнику и провернул лезвие по часовой стрелке.

Моторчик с пропеллером вывалился из пальцев Мурзилки и со стуком покатился по полу.

Умирающий сказочник издал хлюпающий звук, устало прикрыл веки и прошептал:

— Ты обманул меня с пальцем.

— Все верно. Обманул, — признался Шон. — Я буду тебя помнить, — тепло прибавил он, сунул руку в карман, нащупал там начатую упаковку жевательной резинки. — Кстати, о долге. Эта жвачка, правда не клубничная, но пусть хоть такая. Не хочу быть твоим должником в столь торжественный момент. — Малыш сунул пластинку в рот, слегка разжевал, с удовольствием ощущая мятный привкус. — Держи, мой хороший, — прошептал он, склоняясь над лицом Мурзилки.

Тот был уже мертв.

Сказочник покатал языком влажный шарик и бережно протолкнул его в полуоткрытый рот приятеля.

— Теперь прощальный поцелуй. — Шон облизнул солоноватый от пота и крови подбородок напарника.

Тут Карлсон неожиданно открыл глаза, разинул рот и словно акула впился зубами в нижнюю губу Шона.

Саша потрогал рану. Боль нарастала медленно. После удара она походила на едва заметную рябь на поверхности тихого моря. Сейчас он чувствовал легкое волнение.

«Потом начнется шторм. А после него — цунами», — подумал он и прошептал:

— Нет. Я должен жить.

«Конечно. Иначе Таня пропадет без тебя», — прошелестел внутренний голос.

Руки были липкими и теплыми. Противное ощущение. Он нахмурился.

«Как я дотронусь такими руками до Тани, своей любимой супруги? Ей будет неприятно!»

Саша вздохнул и встал на колени. Каждой мышцей, любым сосудиком и косточкой он ощущал невероятную усталость. А еще у него снова болела голова.

«Неоперабельная опухоль, дружище!»

Вот засада! От одного слова «неоперабельная» его бросало в дрожь.

«Словно ты пьешь сок, а тебе в рот вдруг с хлюпаньем падает полудохлый таракан, который все еще шевелит лапками, да?»

«Да. Но я должен идти. Там моя любимая. Судя по завываниям второго сказочника, они начали грызть глотки друг другу. Мы с Таней их уже не интересуем. Так что все в порядке».

Саша пополз к жене.

Шон в священном ужасе глядел на круглые глаза Мурзилки, в которых тлело торжествующее возмездие. От умирающего сказочника исходили запахи пота, табака и крови.

— Мурзилка, друг, отпусти, — прогундосил Шон и вскрикнул, когда зубы Карлсона сомкнулись еще плотнее.

По шее Малыша потекла горячая кровь, он завизжал. Из глаз хлынули слезы.

— Больно, — ныл Шон. — Больно, больно!.. — Левой рукой он нащупал мачете, скосил глаза и гнусаво пообещал: — Я отвезу тебя к врачу.

Мурзилка молчал.

— Ты слышишь меня? Открой рот, братишка! — Шон ткнул ножом в живот приятеля.

Зубы не разжались.

Сказочник хныкал, беспорядочно кромсал клинком тело напарника, теперь уже по-настоящему мертвого. Глаза Мурзилки остекленели. Его истерзанное тело вяло колыхалось от каждого нового удара, напоминало медузу, тающую на берегу, которую детвора закидывает камнями.

— Пожалуйста, — скулил Шон. — Не надо!..

Из носа Малыша потекли сопли, смешиваясь со слезами.

Он поднял перед собой мачете и попытался просунуть лезвие между зубами Мурзилки, но оно все время соскальзывало.

К тому же он несколько раз поранил самого себя и теперь уже не ныл, а ревел во весь голос:

— Я ненавижу тебя! Господи! Ты гадкий, противный!.. — Шон проклинал себя на все лады за то, что решил подурачиться напоследок со жвачкой. — Я отрублю тебе голову, говнюк, — хлюпая сопливым носом, пригрозил он.

Мурзилка равнодушно смотрел на него безжизненными глазами.

«Менты!»

Эта робкая мысль будто случайно проскользнула в голову Шона, бившегося в истерике. Точно так же смущенно заходят на дискотеку прыщавые ботаники, стесняющиеся собственной тени.

Но от правды никуда не деться. Если стражи порядка хватятся этих двоих, которые валяются в подвале, то они вышлют сюда дополнительный наряд. Тогда к Малышу стопроцентно придет маленький, но хорошо откормленный пушистый зверек. Полный песец.

«Если легавые уже сюда не едут», — угрюмо подумал Шон, и эта мысль повергла его в панику.

Он вновь поднял перед собой мачете и завыл.