Молитва по ассасину

Район около водохранилища считался рабочим. Здесь ютились в убогих домишках и работали в дешевых конторах католики и бывшие мусульмане. Тучные домохозяйки спешили куда-то, прикрываясь от дождя пластиковыми накидками, а мужчины, столпившись вокруг горящей бочки, передавали по кругу бутылку в бумажном пакете. На стене одного из домов красовалась яркая надпись, нанесенная краской баллончика: «ВСЕ В МЕЧЕТЬ!» «ВСЕ ТРАХАТЬСЯ!» — приписал кто-то рядом обыкновенным маркером. Автор подобного богохульства весьма рисковал. Будучи изловлен на месте преступления, он запросто мог лишиться языка. Возле чьего-то крыльца ржавел под дождем древний «лексус» с спущенными колесами. Повсюду на тротуарах зияли многочисленные выбоины, а дорожные знаки давно разворовали местные обыватели. Причем не столько ради наживы, сколько из желания сбить с толку полицейских и прочих нежелательных визитеров.

Под полосатыми навесами овощных лавок лежали грудами мягкие, покрытые коричневыми пятнами бананы и червивые яблоки. Из раскрытых дверей музыкального магазина вырывалась недавно вошедшая в моду мелодия. С точки зрения Раккима, помимо ритма в ней недоставало гармонии. За прилавком возвышался рыжий детина с голым, покрытым зеркальными татуировками торсом. И повсюду собачье дерьмо. Независимо от степени бедности, каждая католическая семья считала необходимым держать по крайней мере одну собаку. Своего рода тихий вызовов исламскому большинству, традиционно избегавшему контактов с нечестивым животным. Ни один правоверный не войдет в дом, где есть собака. С таким же успехом можно попытаться заставить его поцеловать свинью. Ракким ступил на газон, обходя свежую кучку, еще дымившуюся на тротуаре. Вероятно, в своем отношении к этим зверюгам мусульмане оказались до некоторой степени правы.

Он успел промокнуть до нитки, пока добрался до небольшой, на три кресла, парикмахерской. Щенок, лежавший у входа, лениво тявкнул на вошедшего и снова уронил голову на лапы. Ракким отряхнул воротник от капель и под жужжание давно устаревших лазерных ножниц пробрался мимо клиентов, дожидавшихся очереди. В дальнем углу помещения бывший фидаин устроился в кресле для чистки обуви. Взяв замусоленный общественно-политический журнал, он положил ноги на подставку.

— Обычная или по высшему разряду? — раздался рядом простуженный голос. Элрой всегда был простужен.

— Специальным водоотталкивающим составом. — Ракким рассматривал фотографию президента, поздравлявшего войска, прибывшие с квебекского фронта. Кто-то пририсовал президенту рога. Он перевернул страницу. — С жиром норки.

Элрой медленно отвинтил крышку одной из банок. Маленькому худенькому мальчишке с непослушными черными волосами и глубоко посаженными глазами не исполнилось и тринадцати. Короткий нос походил на кнопку. Раньше, по слухам, он обладал настоящим орлиным клювом, но Спайдер приказал ему сделать операцию. Спайдер вообще всем своим отпрыскам велел изменить носы, лишь бы дети не походили на родителя. Чрезмерно семитская внешность таила слишком много опасностей. Сам Ракким никогда его не видел. Никто никогда не видел Спайдера, однако говорили, будто он поступил именно так.

За последние несколько лет бывший фидаин пользовался услугами таинственного отца Элроя пять или шесть раз. Иногда он, во избежание риска нарваться на провокацию, просил уточнить данные о личности, изъявившей желание незаконно эмигрировать. Иногда ему требовалось узнать оптимальный маршрут для бегства. Как-то раз Спайдер, ухитрившись взломать муниципальную компьютерную систему Бойсе, штат Айдахо, извлек информацию о передвижении всех полицейских и пограничных патрулей, включая количество приборов ночного видения с серийными номерами и состоянием аккумуляторов. Бойсе долго служил великолепным перевалочным пунктом, настоящим ситом, пока одного обезумевшего от жадности «коммивояжера» не взяли при попытке вывести по реке Снейк группу из семнадцати человек. Семнадцати! Идиот возомнил себя эдаким предводителем обоза переселенцев времен освоения Дикого Запада. С тем же успехом он мог возглавить отряд Доннера. [8]Все были казнены. Мужчины, женщины и дети. Ракким смотрел прямой репортаж в «Полнолунии» и никак не реагировал. О Бойсе следовало забыть. Теперь через то ущелье он даже окуня не смог бы провести незамеченным.

Контакт со Спайдером Ракким установил через Марди. Один из его старших сыновей — близорукий пятнадцатилетний юноша — несмотря на двойную учебную нагрузку в средней школе, подрабатывал в «Полнолунии» мытьем посуды. Блондинка позволяла ему ночевать в клубе, если он не успевал вернуться домой. Бывший фидаин даже представления не имел о реальном количестве детей Спайдера. Марди утверждала, будто они рассеяны по всему городу. Все до единого умные и работящие. Если Раккиму требовалось связаться с их отцом, он отыскивал Элроя, а не прибегал к услугам мойщика посуды. Очередной конспиративный прием.

— Как дела?