Молитва по ассасину

— Кажись, у него перо, — насторожился первый из гиенообразных.

— Как ты нас напугал, мистер, — насмешливо оскалился кривоногий гопник, стоявший рядом с Энтони. Два передних резца у него отсутствовали. — В прошлом месяце мы взяли двоих солдат. У них тоже были ножи. Побольше твоей зубочистки.

— Поосторожней с этим парнем, — предупредил Энтони-младший. — Он не такой, как другие.

— Я одного из них так отхреначил, — похвастался первый. — Выбил ему коленную чашечку. Он сам потом умолял взять его барахло. — Гиенообразный поднял левую руку. — Вот его часы. А сколько времени на твоих, мистер?

— Часы можешь оставить, Ракким, — сказал Энтони-младший. — Отец считает тебя крутым, а он в людях разбирается. Так что отдай кошелек, и мы в расчете.

— Приятно видеть сына, уважающего отца, — заметил бывший фидаин.

— Отдаешь кошелек или нет?

Ракким по очереди взглянул на каждого из них и покачал головой.

— У меня сегодня с собой три или четыре тысячи. Как же я могу расстаться с такой суммой?

— Во подфартило-то, мать твою! — Кривоногий бросился в атаку.

— Осторожно, я сказал! — рявкнул Энтони-младший. — Он из фидаинов!

— Фидаин, — насмешливо пропищала первая гиена. Тряхнув светлыми космами, он зевнул и вдруг сорвался с места с высоко занесенной битой.

Ракким шагнул ему навстречу, увернулся от удара и легонько ткнул ножом в плечо, затем, разворачиваясь, полоснул по груди вторую гиену. Услышав рядом с головой свист рассекаемого воздуха, он ушел вниз, двинул кулаком в живот и чиркнул по подбородку едва успевшего замахнуться кривоногого гопника. Все его выпады слились в единое плавное движение. Непрерывное и похожее на танец, только музыку к нему не слышал никто, кроме Раккима. Подобные навыки усваивались при помощи обучающей игры, специально разработанной для молодых фидаинов. В лагере новобранцев ей посвящали по нескольку часов ежедневно. Уход — удар, ложный выпад — укол. Буквально кончиком ножа, чтобы вызвать кровотечение, но не нанести серьезного увечья. По окончании курса на коже большинства кадетов насчитывалось не менее сотни шрамов. У Раккима — не больше дюжины.

Все четверо кинулись в бой, и он оставил на каждом еще по отметине, ловко обтекая свистящие биты и каждый раз материализуясь в совершенно неожиданном месте. Кончик лезвия метался по их рукам, ногам, бокам, спинам и лицам. Они бросались на него снова и снова, обезумев от ярости, завывая от боли и обиды, отчаянно ругаясь, но Ракким опять ускользал неизвестно куда, лишь новые капли крови орошали булыжник, просочившись сквозь искромсанную одежду.

Он на миг прервал танец, изображая усталость, и Энтони-младший тут же поспешил воспользовался его заминкой. От отчаянного удара бывший фидаин уклонился в самый последний момент, и бита с размаху врезалась в грудь первому из гиенообразных. Раздался хруст, словно кто-то наступил на сухую ветку. Гулко всхлипнув, парень свалился на землю, а его оружие забрякало по булыжникам.

— Ты че сделал, Энтони?! — завопил второй, бросаясь к поверженному. Полуотрезанное ухо хлопало на бегу по его черепу. — Че сделал?!

— Я… не могу… дышать, — просипел громила склонившемуся над ним брату.

— Не ной, все будет в порядке. — Сын детектива тоже истекал кровью, однако биту из рук не выпустил, все еще надеясь достать Раккима.

— Не могу… не могу… дышать, — повторил раненый. Из его ноздри возник багровый пузырь, медленно надулся и лопнул.

— Я его в больницу отволоку. — Второй гиенообразный поднял брата на руки. Тот вскрикнул от боли. — Ты победил, мистер.

— Это невозможно, Энтони, — пробормотал кривоногий. Его пальто блестело от кровавых потеков, а лицо походило на маску индейского бога войны. — Это ж не человек, а какая-то циркулярная пила.

— О'кей, он владеет хитрыми приемами, — согласился предводитель. — Мы тоже.

Гопник покачал головой и побрел по переулку вслед за гиенообразными.

Энтони-младший сердито посмотрел на Раккима.

— Я тебя не боюсь.

— За это медалей не дают, — пожал плечами тот. — Должны, но не дают.

Сын детектива сжимал биту красными от крови пальцами.

— Ты так и не рассчитался со мной за то, что сделал на стадионе. Я украл бумажник честно.

Услышав подобное заявление, Ракким не смог удержаться от смеха.

Энтони-младший перехватил биту. Он действительно собирался вновь атаковать.

— Передохни. — Бывший фидаин поднял руку.

Как ни странно, юнец повиновался.

— Скажи отцу, что я дам тебе рекомендацию.

— Так я и поверил.

— Я серьезно.

Смертность в академии значительно превышала аналогичные показатели у простых обывателей, однако, судя по повадкам Энтони-младшего, там он имел более высокие шансы на выживание, нежели оставаясь лицом гражданским.

Сын детектива пристально посмотрел на него и кивнул.

— Спасибо. — Юнец дрожащими руками повесил биту на ремень под пальто. — Я хотел сказать… мне очень хотелось бы.

— В лагере для новобранцев ты забудешь о благодарности. Правда, не исключено, что поблагодаришь меня, когда выйдешь из него. Если выйдешь.