Молитва по ассасину

Даже движение на автострадах замедлилось, а там и вовсе замерло, когда все, кто мог, прильнули к экранам телевизоров. В прямом эфире показали четвертую бомбу, окруженную фигурами в защитных костюмах. Ее заложили в сорока милях к северу от плотины «Три ущелья», то есть достаточно далеко от запретной зоны. По разрушительности она значительно превышала взрывные устройства, уничтожившие Нью-Йорк и Вашингтон. Подлинность записи подтверждало наличие не только бомбы, но и трех трупов, обнаруженных в той же пещере. Люди умерли от лучевой болезни. Судебно-медицинская экспертиза и анализ ДНК установили их личности. Все трое являлись известными, неоднократно подвергавшимися аресту исламскими террористами. И ни одного еврея. Двое из них отбывали срок на военной базе Гуантанамо, но были освобождены по решению суда. Третьего, по всей видимости руководителя группы, звали Касим ибн-Хасан Мухаммед. Бывшего студента Массачусетского технологического института, физика по образованию, полиция уже арестовывала во время какой-то незначительной демонстрации за несколько лет до гибели.

Старейший и мудрейший Хасан Мухаммед ушел у Интерпола из-под самого носа. Как бы то ни было, его твердыня в Лас-Вегасе оказалась пуста. Миллиардное состояние конфисковали, но следователи не без оснований полагали, что нанесли гигантской империи лишь самый незначительный ущерб. Представители стран ислама также выразили возмущение, требовали призвать его к ответственности за осквернение Мекки и просили всех мусульман оказать помощь в розыске Старейшего. Был выписан международный ордер на его арест, однако Хасан Мухаммед так и остался на свободе. По слухам, он скрывался то ли в Швейцарии, то ли в Куала-Лумпуре, то ли в Пакистане. Сотни возможных мест и ни одного определенного.

Ракким надеялся как-нибудь встретить его и поинтересоваться, любит ли он смотреть на закат, как прежде. Спросить, сумел ли Старейший найти место, откуда открывался столь же величественный вид, как и с девяностого этажа небоскреба. А пока ему следовало заняться другими делами, куда более неотложными.

— Ислам предъявляет к нам требования, — кричал ибн-Азиз. — Как взрослые мужчины, мы должны быть готовы к великим завоеваниям, чтобы суровые законы ислама соблюдались во всех странах мира. Абсолютно во всех!

Обступившие муллу телохранители шарили по толпе горящими глазами в поисках малейших признаков дурных намерений: видимо, подсвеченного неоном транспаранта или хотя бы поднятой руки испрашивающего разрешения убить их любимого предводителя. Входы и выходы тоже надежно охранялись, но ибн-Азиз, как и все нормальные параноики, путал число с умением. Среди охранников Раккиму удалось высмотреть и двоих бывших фидаинов. Мужчины отличались спокойствием, присущим по-настоящему грозным бойцам. Но их было всего двое.

Он закрыл глаза и предался куда более приятным размышлениям. Его жена Сара беременна на пятом месяце. Жена. С благословения Рыжебородого, где бы он сейчас ни находился. Кэтрин скоро станет любящей и любимой бабушкой. Она часто обедала со Спайдером… Бенджаменом. Более странную дружбу трудно себе представить. Коларузо остался простым детективом. Он отказался от повышения, заявив, что страна нуждается в хороших полицейских больше, чем в очередном заурядном бюрократе. Энтони-старший, как всегда, прав. Энтони-младший ушел из фидаинов, предпочтя стать агентом службы государственной безопасности. Сейчас там заправляет исполняющий обязанности директора Стивенс. Ракким едва не улыбнулся. Они по-прежнему недолюбливали друг друга, хотя часто работали вместе.

Возможно, самым большим подарком стало улучшение здоровья президента Кинсли. В течение многих лет ходили слухи, будто он находится на грани смерти, однако последние события словно вдохнули в него новую жизнь. Поначалу советникам удалось ввести его в заблуждение относительно подлинности записи, но потом он признал правду и… уволил советников. Президент действовал весьма оперативно. Он мгновенно предоставил христианскому меньшинству расширенные права и аннулировал ненавистный налог на вероисповедание, тем самым предотвратив распад страны на множество враждующих территорий. Он даже объявил амнистию евреям, совершив воистину геройский поступок, приведший к открытому восстанию фундаменталистов. Генерал Кидд в самый решающий момент принял его сторону, и «черным халатам» вместе с их сторонниками пришлось отступить. Они сохранили контроль над Сан-Франциско, Сент-Луисом и Кливлендом. И хотя до завершения внутренних распрей было еще далеко, величайшим триумфом Кинсли следовало считать предотвращение открытого вооруженного столкновения с Библейским поясом. Многие годы президенты обоих государств поддерживали тайные связи, и их личные отношения не позволяли горячим головам разжечь пожар войны ни с той ни с другой стороны. Ракким, благодаря личным контактам в христианских штатах, также внес вклад в продолжение диалога между представителями некогда единой нации.