Молитва в цитадели

Низко над долиной повисли облака; они окутали нас так плотно, что в полдень пришлось включить фары. Продвигаемся медленно. За час проехали всего 19 километров. Обломки горной породы, небольшие оползни и глубокие лужи, образовавшиеся в колеях, сильно замедляют движение. Грузовики попадаются навстречу крайне редко. От неожиданных крутых виражей у нас по спине пробегают мурашки. Часто мы вынуждены пятиться назад и искать места, чтобы пропустить встречный транспорт, так как дорога слишком узка. Облака разрываются, на какое-то мгновение дождь перестает моросить, и мы с облегчением вылезаем из джипа.

На обочине дороги, прямо над пропастью, повисла хижина. Сверху из отверстия в крыше идет дым. Рабочие, ремонтирующие здесь дорогу, поставили себе временное жилье. Они встречают нас дружным приветствием. Приезжие появляются тут редко, им всегда рады: хоть какое-то разнообразие. Тем временем похолодало; позади 800 метров подъема, и мы с благодарностью принимаем предложение выпить по глотку горячего чая. Рабочие все молодые, но, я думаю, очень смелые парни. Вчера ночью рядом с их хижиной произошел большой обвал. Пробуждение было не из приятных Днем все уже выглядело не так страшно, как им показалось ночью. Сегодня до полудня ребята расчищали дорогу, иначе наша поездка, вероятно, здесь бы и закончилась.

Дальше едем осторожнее. Джип переваливается с боку на бок, и мы чувствуем себя в нем как на судне при подходе к Маниле в восьмибальный шторм. Пошел сильный дождь. Потоки затопляют дорогу, и мы безмерно рады, когда наконец в полдень видим в стороне маленькую гостиницу, которая буквально вжалась в гору. В камине весело потрескивают дрова — мы уже научились ценить это благо. Греем над огнем руки и даже просушиваем часть промокшей насквозь одежды.

Здесь мы — единственные гости в это время года. По горной дороге проходит в основном грузовой транспорт, разве что раз в неделю проедет почтовая машина. Но на кухне для гостей всегда держат еду — несколько яиц и сушеную говядину. Темнеет рано, и вскоре мы вновь отправляемся в путь. Ехать еще часа четыре, но, если мы будем двигаться в том же темпе, потребуется много больше. Дождь льет сильнее. «Дворники» работают впустую.

Внезапно раздается грохот, затем резкий толчок, и джип останавливается. Мы не заметили дерева, лежащего поперек дороги; верхушка его повисла над пропастью. Брань и проклятия — на немецком, английском и тагальском. Неожиданно из плотной завесы дождя появляется человеческая фигура. Мужчина, вероятно из соседней деревни, пытается нам что-то сказать. Никто его не понимает, но нам и так все ясно: на огромный участок дороги обрушился кусок скальной породы. Ближайшие несколько метров засыпаны, дальше — яма. Дороги больше не существует — она просто-напросто снесена, а с ней и столбы с тонкими телеграфными проводами, связывавшими горные деревни с Багио. Поездка в Банауэ не состоится, так что наша первая попытка заканчивается на полпути. Горы говорили, предупреждали, угрожали. И нам еще повезло, что паша машина не попала под обвал. Нам ничего не остается, как повернуть назад, но и это непросто в дождь и грязь, на размытой дороге да еще в сильно нагруженном джипе. Один из нас выходит из машины и ведет ее, как лошадь, до тех пор, пока мы не находим небольшую площадку, где наконец-то можно развернуться. Мы утешаем себя: хорошо, что с нами ничего не случилось, вечером мы будем сидеть в уютной гостинице в Багио. Но и из этого ничего не получилось. На обратном пути перед самой хижиной дорожные рабочие нас останавливают, положив на дорогу большие сучья: участок в несколько десятков метров здесь также засыпало. Надежды, что сегодня днем или ночью дорогу восстановят с помощью таких примитивных орудий, как лопата, топор и сучья, нет никакой. И опять нам ничего не остается делать, как развернуться и вновь воспользоваться гостеприимством хозяина горной гостиницы.

Огонь в камине погас. Гостей больше не ждали. Воздух в зале насыщен влажной горной прохладой. Продрогшие, мы достаем свои спальные мешки, а вскоре в камине снова вспыхивает огонь. Хозяин приносит нам яичницу-глазунью с сушеной говядиной, мы добавляем к ней по глотку рома из фляжки; за всем этим быстро проходит вечер, и скоро монотонно барабанящий но крыше дождь убаюкивает нас, пленников гор.

Двое суток пробыли мы в плену. Потом дорогу на Багио расчистили, а на Банауэ она все еще оставалась закрытой. Пройдут дни, а может быть, недели, прежде чем по ней вновь пойдут машины. Нужна новая трасса через гору, а иначе население горных деревень будет отрезано от всего мира.