Молитвенник хаоса

Менструацию, беременность, роды и лактацию нельзя прославлять. Эти мерзости грозят нам рабством, и многие люди дрожат перед ними от ужаса, который вынуждены скрывать, чтобы не выглядеть монстрами. Влюблённые мужчины делают вид, что не замечают их, другие упорно молчат, но эта скользкая тема нас всех будоражит; мусульмане утверждают, что женщины очистятся, когда попадут в рай, иными словами: на излечение мало надежды.. Евреи благодарили Бога каждый раз, когда рождался мужчина.

И дальше:

Бог нас не любит, как и мы его, мистицизм это, по сути, извращение нашего эгоизма, а внутреннее Божество — только абсурд. Потребность несчастных в утешении доказывает их несчастье, но не очевидность идола, которого они требуют. Мне достаточно Бога философов, я независимый индивид и не ищу ничего вне себя, я согласен на смерть и вечное забвение, идея спасения мне представляется бредом, спастись — значит подвергнуться метафизическому изнасилованию.

Эти кощунственные выпады против всего сакрального и естественного в «Post Mortem», конечно, не уникальны, никакой оригинальности и открытых впервые истин в них нет. Подобное мы находим у Ницше, Достоевского, Селина, Арто. Но тем ценнее свидетельства взбунтовавшихся «вырожденцев» и утративших «царя в голове» исследователей тьмы. Раз они единогласно сходятся в конечных выводах и даже описывают некие общие закономерности аннигиляции, то философия и правда безлична и касается лишь отдельных субъектов, способных подняться над условностями культуры толп, проигнорировав унылое блеяние приверженцев «высокого и прекрасного».

За Карако числится целый перечень памфлетов, отрицающих и высмеивающих потребности плоти, особенно примечательна работа «Дополнения к половым психопатиям», написанная явно под влиянием классического труда Крафт-Эбинга. В ней Карако смакует все виды перверсий, о которых он когда-либо слышал или читал, от садизма и мазохистского фетишизма до зоофилии, описывает он их как опытный профессионал по извращениям — с точки зрения желания. Ему не давала покоя физиология плоти: возбуждение он презирал, телесное томление казалось ему унизительным, тайные фантазии рассматривал как болезнь духа, потребность в наслаждениях для Карако была поводом к сильнейшему припадку мизантропии и морального геноцида по половому признаку.

Влюбленный в маму мужчина погружается в горячую ванну, он грезит о спаривании с ней. Покоряет ли он ее как самец или - о парадокс - растворяется в ней, становясь плодом, плавающим в амниотических водах, подобно большому эмбриональному ошметку в метр восемьдесят ростом, и весом в девяносто килограмм. Он убежден, что в пренатальной фазе, будучи внутриматочным плодом, он имел стойкую эрекцию - о ней он хотел написать научную работу, намереваясь превзойти в дерзости самого Фрейда. Он утверждает, что отец был его соперником до рождения и вскоре он собирается скрестить с ним мечи⁶.

Надо добавить, что саркастическим нападкам и пародированию у Карако подвергаются не только носители «естественных склонностей» и законченные перверты, но и борцы за нравственность и целомудрие, собственно, им достается не меньше чем некрофилам и садистам.