Молитвы разбитому камню

Ветер ревел, в воздух взвивались огромные тучи песка. Небо морщилось и сминалось, как простыня на бельевой веревке, его цвет изменился с голубого на лимонно-желтый, потом на серый. Море гигантской волной медленно откатилось назад, оставив за собой сухую, мертвую землю. Вокруг все дрожало и колебалось. На горизонте сверкнула молния.

Когда землетрясение прекратилось, Бремен бросился к лежавшей на песке Гейл и поднял ее, крепко выругавшись.

Дюн и скал больше не было; океан исчез, на его месте расстилались ровные солончаки. Цвет неба продолжал меняться, становясь все более темным. Далеко на востоке, в пустыне, опять вставало солнце. Нет, не солнце. Свет двигался. Что-то перемещалось по пустоши. Приближалось к ним.

Гейл начала вырываться, но Бремен крепко держал ее. Свет приближался, становился все ярче, пульсировал — сияние было таким мощным, что им обоим пришлось прикрыть глаза ладонью. Запахло озоном, волоски на руках наэлектризовались и встали дыбом.

Джерри крепко обнимал Гейл и пригибался — будто противостоял сильному ветру. Позади по земле бешено метались их тени. От неведомого явления исходила невероятная сила, мужчину и женщину словно окатило взрывной волной. Через растопыренные пальцы они глядели на странное существо. Сквозь сияющий ореол проступили два силуэта — человек верхом на громадном звере. Так, наверное, выглядел бы Господь Бог, если бы вдруг решил сойти на землю. От безликого чудовища кроме света исходило еще… тепло? Ощущение мягкости?

Перед ними был Робби верхом на игрушечном медвежонке.

СЛИШКОМ СИЛЬНО НЕ МОГУ ДЕРЖАТЬ!

Он пытался разговаривать, хотя и не умел толком этого делать. Его мысли стегали разум, как электрические разряды. Гейл упала на колени, но Бремен помог ей подняться.

Джерри пытался мысленно коснуться пришельца, но тщетно. Как-то еще в Хаверфорде они вместе с одним студентом оказались на стадионе, где шли приготовления к рок-концерту, Бремен подошел к возвышению с колонками, и тут как раз начали проверять звук. Похожее ощущение.

Теперь они стояли на плоской, испещренной трещинами равнине. Горизонта больше не было. Со всех сторон надвигались высокие волны белого тумана. Свет померк, только мерцала огромная, космическая фигура верхом на медведе. Туман приближался, и все, чего он касался, исчезало.

— Джерри, что… — Гейл была на грани истерики.

И снова мысли Робби ударили их почти физически ощутимо. Он больше не пытался разговаривать, просто обрушил на них каскад образов. Картины расплывались, переливались странными цветами, окутанные аурой неожиданности и новизны. Джерри и Гейл дрогнули под их натиском.

БЕЛАЯ КОМНАТА… БЕЛОЕ

БЬЕТСЯ ПУЛЬС МАШИНЫ

СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ НА ПРОСТЫНЯХ

УКОЛ ОСТРОЙ ИГЛОЙ

ГОЛОСА… ДВИГАЮТСЯ БЕЛЫЕ ФИГУРЫ

ДУЕТ СИЛЬНЕЙШИЙ ВЕТЕР

ТЕЧЕНИЕ УТЯГИВАЕТ, УТЯГИВАЕТ,

УТЯГИВАЕТ ПРОЧЬ

Вместе с образами пришли эмоции, интенсивность которых казалась нестерпимой: открытие, одиночество, изумление, усталость, любовь, печаль, печаль, печаль.

Бремен и его жена упали на колени и заплакали, сами того не осознавая. Стремительный натиск прекратился, и в наступившей тишине мысли Гейл прозвучали нарочито громко: «Зачем он это делает? Почему не оставит нас в покое?»

Бремен схватил ее за плечи и всмотрелся в бледное лицо, на котором как никогда отчетливо проступили веснушки.

«Гейл, разве ты не понимаешь? Это не он».

«Не он? А кто?..»

Гейл пребывала в замешательстве. Она изо всех сил пыталась собраться с мыслями, стремительно обмениваясь с Джерри фрагментами образов, обрывками вопросов.

«Это я, Гейл, я! — Бремен пытался заговорить, но звука не было, существовали только кристаллические грани их мыслей. — Он все это время пытался сделать так, чтобы мы были вместе. Это я. Я чужой здесь. Робби так старался ради меня, так хотел помочь мне остаться, но он больше не может противостоять течению».

Гейл в ужасе озиралась по сторонам. Клубящийся туман подступал все ближе, тянул к ним длинные щупальца, смыкался вокруг богоподобного человека на звере. Сияющий ореол угасал.

«Коснись его».

Она закрыла глаза. Бремен почувствовал: мысль жены потянулась вперед; как птица, задела его крыльями. Женщина изумленно выдохнула.

«Джерри, боже мой, он же просто ребенок. Испуганный ребенок!»

«Если я не уйду сейчас, то всех нас уничтожу».