Молли имеет право

После драматических событий, произошедших в среду вечером, я её почти не видела. В четверг они с Кэтлин и её мамой пошли на какую-то лекцию по искусству, а вчера – на концерт с тётей Джозефиной. Должна сказать, одного Бетховена было бы явно недостаточно, чтобы заставить меня провести с тётей Джозефиной целый вечер, но, полагаю, сперва она сводила Филлис пообедать. Что касается сегодняшнего дня, я точно знаю, что Филлис идёт в гости к Кэтлин, чтобы помочь той с новой шляпой (могу только догадываться, как она будет выглядеть), так что и сегодня я не смогу с ней поговорить.

Впрочем, я поняла, что Филлис – не единственный человек в доме, способный рассказать мне о суфражетках. Есть ведь ещё Мэгги. И хотя я так и не смогла переговорить с ней наедине с тех самых пор, как раскрыла тайну Филлис, но знала, что сегодня днём она будет не слишком занята: папе придётся пойти на какой-то деловой обед, так что большей части семьи дома не будет, а значит, еду на всех готовить не нужно. Разумеется, я вовсе не была уверена, что она расскажет мне хоть самую малость. Если Филлис сообщила Мэгги о том, как я следила за ней в среду (а скорее всего, она так и сделала), та, возможно, мне уже не доверяет. Я всё ещё раздумывала о том, как лучше к ней подобраться, как вдруг Гарри схватил меня за руку и прошипел:

– Молли? Ты вообще меня слышишь? А ну быстро домой, мне на матч пора!

И я осознала, что мы стоим у нашей двери. Удивительно всё же, как многого не замечаешь, когда думаешь о чём-нибудь интересном.

– Не беспокойся, – бросила я Гарри, нажимая кнопку звонка. – Я не собираюсь проводить с тобой больше времени, чем мне приходится.

Дверь открыла Мэгги.

– Вот, я её привёл, – сказал Гарри. – Мэгги, не будешь ли так добра сообщить об этом маме? Я на матч опаздываю.

И он улыбнулся, а Мэгги улыбнулась в ответ. Гарри ей на самом деле нравится: с величайшей неохотой должна признать, что с ней он, как прави ло, довольно любезен. Это вообще, наверное, единственная его положительная черта: он всегда вежлив с прислугой. В общем, они с Фрэнком ушли, а я последовала за Мэгги в холл.

– Ну разве не мило со стороны твоего брата проводить тебя домой? – спросила она.

– Определённо нет, – ответила я. – Он это сделал только потому, что мама с папой его заставили.

– О, не будь к нему так строга. Он паренёк порядочный, – возразила Мэгги, хотя это явно не так. Но я не стала спорить, поскольку у меня и без того было много вопросов, которые хотелось ей задать. Однако сперва я заглянула в гостиную и поздоровалась с мамой, которая пила чай с соседками, миссис Шеффилд и мисс Харрингтон. Они обсуждали организованную нашим приходом благотворительную ярмарку, причём обсуждали с жаром, поскольку кое-кто из женщин, которым они предложили поучаствовать, отказался со словами, что подобные ярмарки – это «протестантские штучки».

Впрочем, я смогла довольно быстро улизнуть на кухню. И едва я туда вошла, Мэгги тут же сунула мне в руку кусок свежеиспечённого лимонного пирога.

– Я подумала, вдруг тебе захочется, – улыбнулась она. – Учитывая, что праздник ты пропустишь.

– О Мэгги, ты настоящий ангел, – вздохнула я и бросилась её обнимать.

– Руки прочь! – воскликнула Мэгги. – И не говори маме, что я тебя угостила: ты всё-таки наказана. К тому же она считает, что я испекла пирог только для продажи на ярмарке. Что я, разумеется, тоже сделала, – добавила она, усмехнувшись.

Я не могла ответить, поскольку мой рот был набит лимонным пирогом, поэтому просто кивнула. Пирог был очень вкусным (хотя и не таким, как у миссис Уилан, но этого я, конечно, Мэгги говорить не стала).

Наконец, покончив с пирогом и запив его чашкой едва тёплого, зато ужасно крепкого чая из кухонного чайника, я спросила:

– Мэгги, ты не против, если я тебя кое о чём спрошу?

– Хм, – Мэгги выглядела удивлённой, – смотря о чём ты хочешь спросить. Надо сказать, обычно ты себя такими церемониями не утруждаешь.

– Ну, в общем, это… – я замялась, потом глубоко вдохнула и решительно продолжила: – Это касается Филлис.

Мэгги с опаской взглянула на меня, но ничего не сказала.

– Я всё знаю, – едва произнеся эти слова, я вдруг поняла, что они звучат ужасно мелодраматично, словно в дешёвом романе, какие печатают с продолжениями во всяких журнальчиках (ты, должно быть, их знаешь: там по сюжету все постоянно оказываются тайными дочерьми герцога или переодетыми графами, и у каждого есть масса врагов, которые пытаются ему помешать).

– И что же именно ты знаешь? – поинтересовалась Мэгги с той же опаской в глазах.

– Я знаю, что Филлис – суфражетка, и считаю, что это прекрасно, – выпалила я. – Но никому не скажу. А ещё, Мэгги, мне известно, что ты об этом знаешь, и, клянусь, я надёжно сохраню твою тайну.

Кажется, я с каждой секундой всё больше походила на героиню тех журнальных романов, но ничего не могла с этим поделать.

– А ещё я слышала в среду речь одной дамы, миссис Джойс, и мне стало так интересно… В общем, я хотела бы побольше об этом узнать и очень надеялась, что ты мне поможешь.